— Хорошо. Народу много будет?

— Юля и Вика будут там...

Илья смущенно улыбнулся.

— Как девчонки — понравились? — поинтере­совался Виктор, обуваясь.

— Да, — признался Илья, чувствуя, что крас­неет. — Спасибо.

— Брось. Мы же с тобой друзья. В общем, до пятницы. — Виктор пожал Илье руку и вышел за дверь.

Закрыв дверь, Илья прошел на кухню, выпил стакан воды. Потом снова вернулся в мастерскую и остановился у картины.

Она притягивала взгляд. Казалось, свирепый пес вот-вот выпрыгнет из рамы, его злые глаза смотрели в самую душу. Да, в детской такую кар­тину не повесишь — уж больно страшная. Но по­купатель на нее непременно найдется.

Илья перевел взгляд на свою работу со стога­ми — и поразился контрасту. По сравнению с этим псом его картина выглядела полным убожеством. Но как Виктору это удалось? Техника письма до­вольно грубая, даже примитивная. А собака как живая...

Больше в этот день он не работал — на душе было удивительно гадко. Наверное, впервые в жиз­ни Илья признался себе в том, что у него никогда ничего не получится. И никакие временные успехи не смогут изменить главного — отсутствия талан­та. Несколько раз за вечер он подходил к картине Виктора и всякий раз ощущал зависть. Ну поче­му, почему бог наградил талантом этого человека, а не его?

Ночью он спал очень плохо. Часто просыпался, ворочался с боку на бок. Снов Илья не запомнил, и только утром, когда он уже чистил зубы, в со­знании всплыл образ зеленых собачьих глаз. За­мер с зубной щеткой во рту, пытаясь вспомнить, где он их видел. На картине? Очень похоже, и все же не там...

Он видел их во сне — осознание этого пришло уже во время завтрака. В памяти всплыла вся кар­тина: он стоял на дороге рядом с заброшенным старинным замком. В небе светила полная луна, а по дороге от замка к нему спокойно и величаво шла огромная черная собака с горящими зелены­ми глазами...

Весь день Илья сосредоточенно работал — пы­тался довести до ума один из своих старых сюже­тов. Ничего необычного: река, крутой обрывистый берег. Чайки. Лодка с одиноким рыбаком. Вроде бы что-то начало получаться, однако картина стано­вилась все более мрачной. Вместо белоснежных облаков на картине теперь появились свинцовые тучи, тихая спокойная река превратилась в бурный поток. Деревья на другом берегу реки гнулись от ветра. Лодку с рыбаком пришлось утопить — точ­нее, просто закрасить. Она мешала — какой идиот станет рыбачить в такую погоду? Чайки, прежде спокойно парившие над рекой, теперь яростно ме­тались в тугих воздушных струях.

Тем не менее, картина Илье нравилась. Нет, ей еще было очень далеко до шедевра. Но что-то в ней уже появилось. То призрачное, неуловимое, что отличает настоящую картину от поделки ре­месленника. Может, он рано расписался в отсут­ствии таланта?

Вечером Илья с удовольствием посмотрел те­левизор, затем, вполне удовлетворенный прошед­шим днем, лег спать.

Этой ночью ему снова приснилась собака. Как и в прошлый раз, она шла со стороны замка, ее зеленые глаза светились в лунном свете. Сначала Илья хотел убежать, но что-то подсказывало ему, что собака не причинит ему зла. Вот она подошла совсем близко, остановилась и взглянула на него. Ее взгляд обладал силой: Илья почувствовал, как его затрясло, и тут же проснулся. Вскинулся на кровати, около мину­ты сидел, приходя в себя. Затем встал и прошлепал босиком на кухню, где несколько минут курил, сидя на табуретке и думая о собаке. Конечно, в том, что она ему снится, нет ничего странного. Уж слишком необычная картина. Запоминающаяся.

Полчаса спустя он уже снова спал, и снова ему снилась все та же дорога. А вот и собака — лениво трусит в его сторону.