– О какой тяжелой минуте ты говоришь?

Екуана опять уклонился от ответа, сделав вид, будто не расслышал вопроса, а возможно, и впрямь был слишком пьян. Он то и дело хлопал в ладоши, подзывая к себе женщин, разносивших кашири, фрукты и прочую снедь. Разносили их преимущественно молоденькие вертлявые девчушки. Они скакали вокруг вас, как игривые козочки. Были среди них и девушки постарше, хотя не менее игривые и веселые. Две из них присели на корточки возле моего гамака и с комично‑озабоченным видом наперебой что‑то щебетали мне, словно пичуги.

– Чего они хотят? – спросил я стоящих рядом друзой.

– Да просто дурачатся, проказничают.

– Что значит проказничают? Что они говорят?

– Говорят, что ради тебя не испугались бы муравьев…

Все восприняли это как веселую шутку, но Ласана, хоть и улыбаясь, тут же решительно схватила юных кокеток за вихры, вытолкала из‑под моего гамака и прогнала прочь.

Солнце касалось уже кромки леса, день угасал. Екуане не терпелось посмотреть наше оружие, и я отправился с ним на шхуну, велев вынести на палубу все ружья. Они произвели впечатление. Вождь довольно долго смотрел на оружие с немым уважением, а потом спросил, когда мы намерены двинуться в дальнейший путь.

– Завтра, конечно.

– После восхода солнца начнется прилив, давайте тогда и двинемся.

– Разве ты тоже поплывешь с нами?

– Да, я должен проводить вас к Оронапи. Он знает уже о вашем прибытии.

– Кто такой Оронапи?

– Оронапи – верховный вождь всех южных варраулов.

– Мои друзья араваки спешат на Итамаку, – напомнил я.

– Ничего. Вам по дороге: селение Оронапи Каиива находится на берегу Ориноко в двух днях пути отсюда.

– Ну, если так, тогда мы не возражаем.

Судя по всему, Екуана придавал этому визиту какое‑то особое значение. Немного спустя он взял меня за руку и повлек куда‑то в сторону, на берег реки, где лежало десятка два лодок, наполовину вытащенных из воды. Здесь были и маленькие каноэ из древесной коры, и значительно большие лодки, сделанные из целого ствола, выжженного в середине. Вождь объявил, что дарит мне одну из этих больших лодок, и предложил самому выбрать любую. Такая лодка, вмещавшая более двадцати человек, была настоящим сокровищем, и неожиданная щедрость Екуаны повергла в приятное изумление и меня, и всех моих спутников.

– Берите, берите, – вождь довольно улыбался. – Три ваши испанские лодки для наших рек слишком тяжелы. А наша легкая лодка вам пригодится – она летит как стрела. На войне, – добавил он с загадочной улыбкой, – нет ничего лучше индейской лодки.

– На войне? Ты угрожаешь нам войной?

– Я не угрожаю, Белый Ягуар. В этих лесах война подстерегает человека за каждым кустом. Не избежать ее и тебе, нет, не избежать! Поэтому и нужна тебе быстрая лодка.

Екуана опять разразился веселым своим смехом, и я не знал, как воспринять странные его слова. Не желая оставаться в долгу, я предложил ему выбрать себе в подарок какое‑нибудь оружие из нашего арсенала. Он выбрал шпагу, в его представлении, вероятно, олицетворяющую символ власти ярче, чем ружье.

Позже, перед сном, лежа в гамаке и перебирая в памяти все события этого дня, я не мог надивиться гостеприимству и поистине безграничной сердечности варраулов.

СОЮЗ С ВАРРАУЛАМИ

С рассветом следующего дня мы пустились в дальнейший путь вверх по реке. Плавание не доставляло нам никаких хлопот: был прилив, быстрое течение несло нас в глубь материка, и шхуна, ловя к тому же в паруса попутный ветер с океана, мчалась как на крыльях.