— Камерад Мартин, — повторил я. — Давно меня так не называли. Как я понимаю, до Швейцарии у вас получилось дозвониться?

— Да, переговорили с товарищем Францем, он вас отлично аттестовал, — подтвердил Клаус. — Сказал, что вы сейчас хоть и отошли от борьбы, но человек проверенный, надежный. Вы с ним в Сибири вместе воевали, верно?

— Да, именно там, — я сделал еще один глоток "раубхира", — на колчаковских фронтах.

[1] исп. — Да, любимая.

Глава 25

…Корабли приближались, снижались. Навстречу им из темноты улиц взвился огненный шар, — второй, третий. Это стреляли круглыми молниями машины повстанцев. Вереницы крылатых галер описывали круг над площадью и, разделяясь, плыли над улицами, над крышами. Непереставаемые вспышки выстрелов озаряли их борта. Одна галера перевернулась и, падая, застряла изломанными крыльями между крыш. Иные садились на углах площади, высаживали солдат в серебристых куртках. Солдаты бежали в улицы. Началась стрельба из окон, из-за углов. Летели камни. Кораблей налетало все больше, не переставая скользили багровые тени по площади.

Найденная мой в школьной парте книга, точнее, огрызок книги без обложки, примерно трети начала и финальных страниц была на русском. Причем на послереформенном, без ятей и прочей церковно-славянщины. Жаль, роман интересный, я бы его и целиком с удовольствием прочитал. Узнать бы название или хотя бы автора… но для испанцев что русский, что китайский одинаково странны и эта книжка для них являлась просто источником бумажек — на самокрутки, да и в отхожее место сходить можно.

Тереса ткнула меня локтем в бок, да я уже и сам расслышал шаги в коридоре — тяжелые, уверенные. Когда же дверь в класс распахнулась, сидевшие возле неё испанцы торопливо вскочили, разве что не кланяясь по привычке.

Первого вошедшего — невысокого испанца, с усами и козлиной бородкой в стиле вождя мирового пролетариата — я уже сегодня встречал, хоть и мельком. В порту, в штабе местных коммунистов. А вот второго, здоровяка лет сорока с соломенными волосами и кучей тонких шрамов на лице, видел первый раз. Нет, не так. Именно этого человека я видел в первый раз, а таких как он, повидал немало. И встречный взгляд бледно-водянистых глаз, которым он "ощупал" всех, едва переступив порог, тоже мне был хорошо знаком. Боевик-спартаковец, начинал еще в штосструпен, скорее всего, там же "поймал" разрыв гранаты перед лицом, шрамы уже старые, бледные. Сейчас-то он уже заматерел, погрузнел… но в любом случае в эти узловатые ручищи лучше не попадаться — свернет шею, как цыпленку.

Начал, как я и ожидал, местный Троцкий. Вообще я опасался, что нам предстоит выслушать лекцию о международном положении — большинство политических говорунов, хоть левых, хоть правых, настолько любят звуки собственной речи, что практически никогда не могут удержаться от соблазна начать фонтанировать на общие темы. Этотхотя бы сразу перешел к местным реалиям.

— Товарищи! Революция в опасности!

Тут он сделал картинную паузу, видимо, чтобы все прониклись напряженностью момента.