* * *

Час спустя Римо широко улыбался.

Под мудрым руководством Чиуна он изучил «удар колеса», «светлый удар», «удар, разрубающий грушу» и прочие составляющие воинского искусства самураев.

— Послушай, я неплохо справляюсь, — крикнул он, в третий раз отражая клинок Чиуна.

— Слишком хорошо, — скривился Чиун.

— Не может быть!

Они находились в том самом спортивном зале «Фолкрофта», где Римо впервые услышал о боевом искусстве Синанджу и получил свой первый урок.

Теперь ученик улыбался, а кореец хмурился.

— Наверное, твоя кровь испорчена японской примесью, — сплюнул Чиун с отвращением.

— Чепуха!

— Ты же помесь, откуда тебе знать?

Римо ухмыльнулся.

— Главное, я хорошо справляюсь.

— Ты учился у превосходного учителя.

Римо парировал очередной удар.

— У меня получается!

Чиун удвоил усилия, и паутина морщин на его лице проступила отчетливее. Он изо всех сил старался не выказать, насколько он польщен нежданным комплиментом.

— Возможно, мы уже готовы встретиться с ронином лицом к лицу, — проговорил старик, следя за тем, чтобы в его голосе не послышалось тщательно скрываемое удовольствие.

— Я-то готов. А вот ты? En garde!

И Римо сделал выпад.

Меч мастера Синанджу четырежды успел ударить по клинку Римо.

— Не забывай, кто из нас мастер, — пробормотал Чиун.

Римо не сводил глаз с дрожащего после ударов клинка.

— Отличная защита, — неожиданно тихо признался он.

Оба отложили клинки.

— Интересно, — помолчав, заговорил Римо, — все-таки кто такой Бацука?

— Ронин.

— Но ведь он работает на «Нишицу». Не значит ли это, что у него есть хозяин, и он — самурай? Пусть даже его хозяин — корпорация.

Чиун недовольно насупился.

— На плече у него нет знака своего клана. А значит, он не самурай, а ронин.

— Ну знака у него нет, потому что он террорист. Что же, по-твоему, надо всех подряд извещать, на кого работаешь?

Мастер Синанджу потеребил бороду.

— Не понимаю.

— Все очень просто. Если у него будет знак, всем сразу станет ясно, что за его преступлениями стоит «Нишицу». Он снял знак, потому что не должен афишировать принадлежность «Нишицу» к такого рода делам. Но тем не менее он — самурай.

— Вот уж не уверен, — упрямо возразил Чиун.

— Да ведь на месте каждой аварии мы находили продукцию «Нишицу»!

— Он японец. Ему привычно пользоваться предметами, произведенными в Японии. Пристрастие к отечественным товарам характерно для японцев.

— Пожалуй, верно, — нехотя признал Римо. — И все-таки хотел бы я знать, кто он такой.

Внезапно глаза мастера Синанджу превратились в узкие щелочки. Из рукава кимоно он достал металлическую пластину, найденную им на месте крушения в Мистике, штат Коннектикут. На пластине была изображена эмблема компании — четыре диска, вписанные в окружность.

— Знак сегуна Ниши, — проговорил Чиун.

— Ты опять за свое?

— Знак сегуна Ниши — это фирменный знак «Хидео», подразделения «Нишицу». Как ты не понимаешь? Правнуки Ниши стали сегунами Нишицу!

— Ой, папочка, вряд ли в современных корпорациях есть сегуны.

— Мало этого, — задумчиво произнес Чиун, сжимая кулаки. Он взглянул на сломанный ноготь, и подбородок его затрясся. — Теперь все происшедшее приобретает смысл. — В голосе мастера Синанджу прозвучала досада.