— Жаль, что его не видно, — отозвался Римо. — Я бы на собственный ноготь поспорил, что этот парень — безработный актер или что-нибудь в том же роде.

Глава 24

Для того чтобы стать самураем, Фурио Бацуке пришлось прежде всего потерять голову.

По-японски соответствующий обряд назывался куби-кири. В средние века голова будущего самурая отделялась от шеи в самом буквальном смысле. Но теперь иные времена. А Фурио работал в транснациональной корпорации в современной Японии.

Многое изменилось после того, как лопнул Большой Мыльный Пузырь экономики. Выросла преступность, безработица, страну захлестнула волна банковских крахов, бушевали землетрясения. Кому-то пришло в голову назвать это время «голубым периодом» Японии. Потерять работу для человека было все равно что испытать на себе настоящее куби-кири. Особенно если этот японец играл за бейсбольную команду «Осака Блоуфиш».

— Голову мне рубите, — вздохнул Бацука, когда менеджер команды за чашкой зеленого чая сообщил ему неприятную новость.

— Ты слишком агрессивно играешь. Чересчур по-американски.

— Я играю, чтобы победить.

— Не всегда нужна победа. Иной раз достаточно и ничьей.

Фурио кивнул, но не потому, что согласился. А затем менеджер произнес фразу, которая круто изменила всю жизнь Бацуки:

— Тобой интересовался сегун. Зайди к нему завтра.

Сегуном менеджер назвал Кодзо Нишицу, президента электропромышленной корпорации «Нишицу». Утром следующего дня Фурио уже стоял перед ним. Дверь кабинета была плотно закрыта.

Сегун сразу перешел к делу, не тратя времени на любезности.

— Тебе придется поехать в Америку. Нам принадлежит один бейсбольный фарм-клуб. «Маринерз». Будешь играть за него.

Фурио чуть не подпрыгнул от радости. Счастье-то какое — играть в американский бейсбол!

— Я не против! — не раздумывая воскликнул он.

— Но тебе нужно пройти спецподготовку, поскольку, играя за «Маринерз», ты останешься нашим служащим.

— Шпионаж?

— Террор. У тебя агрессивная натура. И это мне понравилось. Ты обладаешь характером, достойным буси.

Услышав столь серьезный комплимент, Фурио склонился в глубоком поклоне. Предки сегуна были доблестными воителями. Бусидо  — их закон.

— Я согласен, — сказал он, выпрямляясь.

* * *

В научно-исследовательском отделе «Нишицу» с него сняли мерку, а затем показали безликий манекен, облаченный в классические черные доспехи самурая. На плече панциря красовалась эмблема корпорации — четыре полумесяца.

— Это большая честь для меня, — произнес Фурио Бацука.

Кодзо Нишицу ответил ему высоким голосом:

— Коль скоро ты заслужил право облечься в такие доспехи, тебе обеспечен славный путь.

И подготовка началась. Бацуку привели к старику, чье имя Фурио узнать так и не довелось. Он обучил его воинским искусствам. Шестнадцати ударам катана. Искусству лучника. Искусству боевого копья. Но самое главное — Фурио постиг кодекс бусидо и сделался воином — буси.

Прошел почти год, и старый сэнсэй  вновь привел его туда, где хранился вожделенный костюм самурая. Сегун встретил Фурио у дверей зала. В глазах его блестели слезы.

— Мир полагает, что самураи мертвы, — заговорил сегун. — Отныне все изменилось. В твоем лице мы возрождаем самураев, и ты будешь первым. Поздравляю тебя, Бацука-сан.

— Я польщен, — отозвался Фурио.

— Но на дворе двадцатый век, и тебе пристало носить более современное оружие, — продолжал сегун.