Шестеро сов молча вернулись на свои места.

   Змея опускалась все ниже и ниже, пока ее головка не оказалась прямо над растрепанными хвостовыми перьями Сорена. Раздвоенный змеиный язык быстро-быстро заметался туда-сюда, ощупывая сломанное перо.

   — Ссшшшсначала я должшшшна выташшшщщщить это перо. Вссе равно оно уже сссшшшломано. Посссле этого мошшшно будет залезззть язззыком в рану.

   Гильфи обессиленно привалилась к Сумраку. Она едва не хлопнулась в обморок при одной только мысли о том, что змеиный язык будет копошиться у Сорена в ране.

   Метавшийся в жару Сорен увидел над собой что-то зеленое и светящееся. Почему шрам на горле Тетушки Финни вдруг позеленел? Или это зеленая молния? Очень странно и очень красиво… Почему все шарахнулись от него прочь? Чего они испугались? Это же совсем не страшно… Мысли роем закружились у него в голове.

   «— Бросьте, ребята. Нечего бояться. Ой, Гортензия! Гортензия, я ведь думал, что ты погибла! Нет-нет, это я не тебе, мальчик… Я говорю с той, настоящей Гортензией. С той, которую Тетушка Финни сбросила с самого высокого утеса Инкубатора… Как тебе удалось спастись, Гортензия?

   — Меня поймал Гром. Он подлетел в тот самый миг, как я упала.

   — Гортензия, только не говори, что ты скрум! Умоляю тебя, пожалуйста! Я встретил скрумы своих родителей. Это было так больно, так тяжело… Прошу тебя, не будь скрумом. Я просто рехнусь, если ты окажешься скрумом!

   — Ай-ай-ай, с тех пор, как мы расстались, твоя речь стала намного грубее.

   — Я не шучу, Гортензия. Скажи мне, что наш разговор не происходит у меня в голове, как если бы я говорил со скрумом?»

   — Нет, Сорен, нет! — услышал он сквозь боль и жар тоненький голос Гильфи. — Глазам своим не верю! Это Гортензия!

   — Сколько же тут Гортензий? — растерялся Мартин.

   — Настоящая только одна, — пояснил Гром, просовывая голову в дупло. — Но теперь она просит называть себя Мглой.

   — Совершенно верно, — подтвердила настоящая Гортензия.

   — А где тот парень, которого тоже зовут Гортензия? — спросил Сумрак.

   — Мы отослали его домой. Храбрый мальчик, молодец. Вполне достоин своего имени, — прогудел Гром.

   — Храбрец, — подхватила настоящая Гортензия. — Наверное, именно поэтому он сумел увидеть меня даже в нынешнем бледном, слегка потрепанном виде. Но мне хотелось, чтобы никто не мешал встрече старых друзей, — пояснила она, обводя глазами Копушу, Гильфи, Сумрака и Сорена.

   — Сорен поправится? — спросила Гильфи.

   — Надеюсь, что да, — ответил Гром.

   Словно в ответ на его слова Сорен вдруг моргнул и открыл глаза. Туман, застилавший блестящую черноту его глаз, слегка рассеялся.

   — Не верю своим глазам… Гортензия, Гром, Зана. Все здесь… Все живы.

   — И ты тоже! — всхлипнула Гильфи. — Ты жив, Сорен! Жив.

   ГЛАВА XVI

   Вперед, друзья! Вперед!

   — Понимаете, эта белая сова, кузнец-одиночка из… — начал Гром.

   — …из Серебристой Мглы, — ухнул Сумрак.

   — Мы ее знаем, — вставил Копуша.

   — Она сестра мадам Плонк, — добавила Гильфи.