— Спасибо, Рашид Гулямович.

— Не за что. Людям надо отдыхать, — Визирь улыбнулся чему‑то своему.

— Скажи‑ка, как вы меня зовете между собой?

— Не понял…

— Как вы меня зовете? Не по имени ведь.

Фархад заколебался.

— Визирь. Простите, Рашид Гулямович, принято называть клиента коротким позывным…

— Перестань. Я все понимаю, — Визирь замолчал.

…Печально, что его предшественник так редко практиковал силовые акции. Опять придется обращаться к Романову.

И объяснять, что требуется устранить пятерых — включая ребенка?

Визирь покачал головой. Как все неудачно. Есть и другие посредники, но с ними работать приходилось реже. Соответственно — больше времени уйдет на подготовку. А Визитеры знают, что он не будет медлить.

Как неудачно.

Он достал из кармана телефон, протянул Фархаду.

— Найди Романова.

Машина пересекла кольцевую, когда охранник вернул ему телефон.

— Секретарь…

Визирь взял трубку.

— Володю.

У секретаря была прекрасная память на голоса.

— Сейчас, Рашид Гулямович…

Пришлось ждать еще пару минут, пока тишина сменилась шумом воды и голосом:

— Да, я слушаю…

— Володя, я тебе сильно помешал?

— Нет, ничего, — без особого энтузиазма отозвался Романов. По утрам он отмокал в ванне только с сильного похмелья.

— Нам надо встретиться. Сегодня же.

Пауза.

— За ужином?

— Раньше. Давай… — Визирь глянул на часы, — через сорок минут. — В «Салли о'Брайен». Тебе полезно сейчас выпить пива.

Романов хрипло рассмеялся.

— Да, наверное. Впрочем, я уже… Это так спешно?

— Дела, Володя.

Визирь прервал связь. Да, спиваться — это русский обычай. Запивать грехи…

— Напряженный день предстоит, — ни к кому не обращаясь, сказал он. — Как я тебе завидую, Фархад.

6

«Если мама посмотрит вниз, то она упадет в обморок», — подумал Кирилл.

Людмила Борисовна, стоя перед открытым гардеробом, провела ладонью по вешалкам. Достала рубашку, придирчиво оглядела, перекинула через руку и закрыла дверцу.

Кирилл плотнее закрыл глаза.

— Не притворяйся, ты не спишь, — мама склонилась над ним, на мгновение коснувшись губами щеки. — Я поглажу тебе рубашку. Ты в школу идешь?

«Я тоже тебя люблю, мама».

Не поднимая ресниц, Кирилл замотал головой.

— Смотри. Ты сам отказался учиться экстерном.

«Дурак был», — подумал Кирилл.

Мама вышла. Он дождался, пока закрылась дверь, и приподнялся на кровати.

В комнате было тихо. Кирилл осторожно подошел к гардеробу, открыл дверцу. Посмотрел вниз с робкой надеждой, что не увидит ничего, кроме пакетов с обувью и летней одеждой.

Визитер плакал.

— Ты что? — опускаясь на корточки прошептал Кирилл.

Это было страшно и дико — видеть чужие слезы в своих глазах.

Визитер отвернулся.

— Почему ты плачешь?

— Я не ты, — его голос теперь казался совсем незнакомым. — У меня не будет матери. Никогда.

— Виз…

— Придумай мне имя. Человеческое. Я не хочу быть тобой. Я не могу! — Визитер выпрямился, зарываясь головой в свисающие рубашки. — Дай мне имя!

— Я не умею, — прошептал Кирилл.