– Быстро на почту, – обратился ко мне Топанов, – я сейчас же приеду, следом за вами.

– Линия ожила, – сказала заведующая почтовым отделением, когда я появился на пороге, – да все мука какая‑то идет.

Действительно, в черный лоток для приема цилиндров пневматической почты непрерывно сыпалась тонкая пыль, потом в приемной камере раздался торопливый стук, будто что‑то живое искало выхода.

– Там цилиндр, – сказала заведующая, – сейчас он повернется как надо и…

Она не договорила. На черный лоток вместе с грудой штукатурки и битых кирпичей выпал блестящий цилиндр.

Я схватил его и, сняв стальное кольцо, вынул пакет. Это было письмо Алексеева.

А сквозь открытую заслонку все шла и шла белая пыль…

Большой пакет был у меня в руках. Кто знает, может быть, именно в нем содержится разгадка всех удивительных событий… Заведующая почтовым отделением строго взглянула на нас, поднесла пакет к глазам и спокойно сказала:

– Пакет не вам, пакет адресован гражданке Алексеевой Н.П., в город Мундар, Якутской ССР.

– Но позвольте! – не выдержал я. – Видите ли, произошла авария, нам необходимо…

– Письмо не вам, – строго повторила заведующая. – Вскрывать его не позволю…

– Вы совершенно правы, – вдруг вмешался Топанов и вынул записную книжку. – Давайте адрес.

– Запишите, адрес сложный…

– И все‑таки, – сказал Топанов, – как быть с письмом?

– Письмо я отправлю адресату, – отрезала заведующая.

– Прошу вас отправить авиапочтой, – попросил Топанов.

Вечером он вылетел в Якутск. Вернулся очень быстро и, застав нас всех возле новых фотографий «спутника Алексеева», бережно вынул из портфеля распечатанное письмо Алексеева.

– Есть новости, товарищи, присаживайтесь…

– От Мундара летел вертолетом, – начал свой рассказ Топанов, когда мы все расселись вокруг. – Места красивые… Нашли геологическую поисковую партию. Она занимается полиметаллическими месторождениями в районе хребта Черского. Прилетели мы ранним утром, но геологи уже встали, что‑то такое кипятили над костром… «Где, спрашиваю, товарищ Алексеева?» Проводили к ней в палатку. Обо всем меня расспросила, прочла письмо… Потом вроде забылась, а когда прощались, так, между прочим, обронила: «Алексей жив…» – «Почему вы так думаете?» – спрашиваю. – «Случилось страшное, и как‑то не просто…» – «Неясно…» – говорю, а самого прямо дрожь бьет. «К чему этот прозрачный состав, да еще теплый, к чему? И многое, во что мне еще трудно поверить… Это еще не конец. Он жив, Алексей, а для меня и подавно…»

Топанов осторожно вынул из конверта пачку листков.

– И вот мне как‑то не совсем удобно их оглашать… У меня после этой встречи осталось такое впечатление, что… – он потер ладонью лоб, подыскивая слова, – что она права… И, может быть, не совсем удобно нам читать то, что писал Алексеев, хотя Нина Петровна дала согласие…

– Читайте, – поторопил Григорьев и постучал мундштуком по краю тарелки с окурками. – Надо знать… В ваше отсутствие, Максим Федорович, к нам приехали специалисты по внегалактическим туманностям. Заявляют, что мы видим развернутый ряд каких‑то туманностей, каких‑то далеких галактик. Развернутый ряд стареющих галактик – вот их заключение.