Так мы познакомились. Он оказался нашим работником из торгпредства в Австрии. Мы о многом с ним переговорили. Это был интересный собеседник. Умный, начитанный, много повидавший в своей жизни, поездивший по свету. К немалому моему удивлению, он заявил, что ему надоело мотаться по заграницам, не дождется, когда можно будет навсегда вернуться в Москву.

— А мне нравится здесь, — ответил я ему.

— Нравится? Охотно верю. Особенно когда приедешь на короткое время к богатому родственнику. Вот если бы вы здесь пожили три-четыре года, интересно, что бы говорили тогда. Нет, Алексей Иванович, я, например, не хотел бы здесь ни родиться, ни тем более жить.

— Ну, это другое дело, я говорю не об этом.

Чем ближе поезд подходил к Москве, тем медленнее, мне казалось, он идет. Особенно тягостны были последние километры. Не находил себе места.

— Волнуетесь? — с сочувствием спросил Петр Николаевич, так звали моего соседа.

— Очень, — охотно откликнулся я. — А вы?

— И я волнуюсь. Волнуюсь каждый раз, когда возвращаюсь на Родину.

И вот мы приехали. Прильнув к окну, я смотрел на мелькание встречающих и наконец увидел на перроне жену и Лену.

Носильщик таскал мои вещи и укладывал их на тележку. А я, боясь, как бы что-то не утащили, метался от купе к выходу вагона, так и не выбрав минуты поздороваться с женой. И только с последним свертком я сошел на перрон и попал в объятия родных. Марины не было. О ней, разумеется, я и спросил в первую очередь:

— Где Марина?

— У нее экзамен, — ответила жена. — Ну как?

— Все здорово. Дома расскажу.

Мы сидели в такси и молчали. Я рассматривал город с такой ненасытной жадностью, будто впервые увидел его. Прав Роджерс, Москва необыкновенно хороша.

— Ну, — спрашивает жена, — чего молчишь?

— Сейчас… погоди… дай опомниться.

Она поняла мое состояние и больше не тревожила. Но вот мы и дома. Марина, оказывается, уже пришла.

— Путешественнику салют! — приветствует она, чмокнув меня в щеку.

Я раздеваюсь, начинаю в полном смысле слова священнодействовать над чемоданами. Марина стоит в стороне и как-то недобро усмехается. «Подожди, — думаю, — сейчас ты запляшешь». И на свет божий появляется пальто с норковым воротником.

— Посмотри, Маринка, какая штука.

Марина, посмотрев на пальто, бесстрастным голосом отвечает:

— Точно такое же у Светы. Она купила в «Березке».

— А тебе персонально присылает дядя. Бери, эксплуатируй на здоровье.

Я был уверен, что Марина не устоит от соблазна. Но и на этот раз ошибся.

— Никаких подарков, — отрезала она и демонстративно отвернулась.

— С ума можно сойти, — не удержалась жена.

Чтобы сгладить наступившую неловкость, я быстро вынул нейлоновую кофточку и положил ее перед Мариной:

— Надеюсь, от меня не побрезгуешь?

Марина взяла кофточку, приложила ее к груди и сухо сказала:

— Спасибо.

На кровати, диване, столе были разложены покупки. Жена и Лена ходили кругами, изучали вещи, охали и ахали. Я наблюдал за ними и удовлетворенно улыбался. Осмотр явно затянулся, и я решил положить этому конец.

— Не пора ли поесть что-нибудь? — обратился я к жене.

— Обожди минутку. Ты ошеломил нас. — Она подошла и поцеловала меня.

— Хватит вам дурака валять, — вмешалась Марина. — Убирайте живо, я буду накрывать на стол.