— Нет, — ответила Джейн. — Я должна пойти посмотреть.

— Газеты разберут! Пошли лучше в «Геральд».

— Сам иди! — Джейн вырвалась из его хватки. — Я должна посмотреть.

Заплакав, она выбежала обратно на Бродвей и повернула на юг, к Бэттери-плейс.

Празднично одетая толпа расцветила яркими одеждами грязные пирсы. Сваленные в кучу ящики, веревки и парусина служили наблюдательными пунктами для самых ловких, а большинство старались протиснуться поближе к огороженному полицией участку. Полицейских можно было узнать по медным или латунным звездам на лацканах. Пользуясь полученными на улицах Нью-Йорка навыками невидимки, Джейн пробралась прямо к веревочному ограждению. Она потихоньку проскользнула между двумя мускулистыми гребцами — и уперлась в полицейского, который тут же схватил ее за шиворот.

— Не так быстро, барышня, — сказал он.

— Мне нужно посмотреть, — взмолилась она, мастерски скорчив гримасу испуганной младшей сестренки и переставая сдерживать лившиеся из глаз слезы. — Пожалуйста, мне нужно посмотреть, нет ли там моего брата. Мама так испугалась, она не смогла прийти сама.

— И послала тебя? — Полицейский покачал головой. — Что-то я сомневаюсь. Давай, проходи. Не на что тут смотреть маленьким девочкам. — Он развернул ее и легонько толкнул обратно в толпу. — Давай, давай. Мне бы не хотелось посадить тебя за решетку.

Угроза мигом стерла с лица Джейн гримасу испуганной младшей сестренки и заставила убраться подальше от полицейского. Она уже однажды побывала в тюрьме, и этот месяц показался ей самым длинным в жизни. Снова попасть туда было бы еще хуже, чем оказаться в руках Райли Стина.

Стремительной тенью она обошла толпу и легко вспрыгнула на пустую тележку для рыбы. Теперь стало видно, что веревки огораживают один из причалов. На соседних пирсах собралась толпа, и время от времени люди показывали куда-то пальцами и качали головой, совсем как полицейский. Значит, там и в самом деле есть на что посмотреть — но как это увидеть? Джейн огляделась и раздраженно пнула тележку.

Ага, вот оно: от каждого причала к воде спускались ступеньки. Джейн спрыгнула с тележки и помчалась к пристани, которая отходила от Уайт-Харт-стрит. Прямо к востоку, между Уайт-Харт и Броуд-стрит, несколько полицейских сидели в маленькой лодке, привязанной к сваям огороженного пирса.

Джейн спустилась по скользкой лесенке и, цепляясь руками и ногами, проползла по перекладинам под пирсом на Уайт-Харт. В нос ударил запах, в котором к вони гниющих водорослей и соленой воды примешивалось что-то еще.

Выглянув из-под пирса, Джейн увидела полицейских в лодке. Портовые рабочие с талями помогали им поднять из воды каноэ. Одна из веревок застряла, и каноэ наклонилось в сторону Джейн, выплескивая грязную воду, под которой виднелись бледные детские тела, уложенные вплотную друг к другу, с согнутыми коленями и руками, прижатыми к рваным ранам на груди.

— Ой, папочка! — прошептала Джейн. — Бедный Малыш Бри!

Она узнала его — он лежал возле кормы, и из раскрытого рта вытекала струйка воды. Каноэ снова покачнулось, и из его мертвых рук вывалилось темно-лиловое сердце и с плеском исчезло в воде.

Пока они выравнивали каноэ и поднимали его на причал, Джейн успела разглядеть, что там еще были Дейдр и Пауло. По толпе прокатилась волна охов и криков ужаса, и полиция стала отталкивать любопытствующих подальше от мокрого кошмара, который вытащили на видавшие виды доски пирса.

Малыш Бри, и Дейдр, и Пауло, и все остальные лежали мертвые в воде, плескавшейся прямо под ногами у Джейн.

«Их сердца до сих пор там лежат, — подумала она.