Лечение продолжалось, о чем свидетельствовали непрерывно доносившиеся оттуда крики и стоны. Он вызвал сержанта Брейтенбаха и приказал ему доставить из подвала какую‑нибудь черную девку.
Сержант ушел и вскоре вернулся с чернокожей женщиной, которую он явно счел подходящей кандидатурой. Ей было добрых пятьдесят восемь лет, и последние лет тридцать из них ее вряд ли можно было назвать красавицей. Лейтенант Веркрамп при виде нее пришел в ужас.
– Я сказал «девку», а не «старуху», – заорал он на сержанта. – Уведи ее и приведи нормальную девку.
Сержант Брейтенбах повел женщину назад в подвал, искренне недоумевая, почему семидесяти– или восьмидесятилетнего негра можно назвать «боем», а негритянку такого же возраста назвать девкой нельзя. Ему это казалось странным. В конце концов он выбрал очень крупную черную девушку и приказал ей следовать за ним наверх. Но чтобы доставить ее на верхний этаж, потребовались десять минут и восемь полицейских, причем у одного оказался в итоге сломан нос, а другой жаловался, что остался без яиц. Веркрампу, однако, и на этот раз угодить не удалось.
– Вы что, считаете, что она может понравиться нормальному мужику? – спросил он, глядя на избитую и потерявшую сознание фигуру, которую констебли тщетно пытались удержать на ногах. – Мне нужна симпатичная кафирка, которая бы любому показалась привлекательной.
– Ну, пойдите и выберите сами, – ответил ему сержант Брейтенбах. – Поглядите, что получится, когда вы зайдете в камеру и скажете какой‑нибудь красивой негритянке, что ее хотят видеть полицейские на верху.
– Ваша беда, сержант, – говорил ему Веркрамп, когда они вместе спускались в подвал, – в том, что вы не понимаете человеческую психологию. Если вы хотите, чтобы люди для вас что‑то сделали, вовсе ни к чему их запугивать. Особенно черных. Их надо убеждать. – Они остановились перед дверью камеры, сержант отпер ее и втолкнул внутрь крупную негритянку. Веркрамп перешагнул через нее и оглядел жавшихся к стенам женщин.
– Ну‑ну, нечего бояться, – успокоил он их. – Кто из вас, девочки, хочет подняться с нами наверх и посмотреть картинки? Хорошие картинки.
Добровольцев не было. Веркрамп сделал еще один заход.
– Нечего бояться. Вам никто не сделает ничего плохого.
Находившиеся в камере женщины молчали, только стонала девушка, лежавшая на полу. Кислая улыбка, державшаяся на лице Веркрампа, исчезла окончательно.
– Давайте эту, – приказал он констеблям, и в следующий момент тонкую черную девушку поволокли наверх.
– Вот что я имею в виду, говоря о психологии, – говорил лейтенант Веркрамп сержанту, пока они поднимались обратно. Но сержант по‑прежнему сомневался.
– Здоровую, как я заметил, вы не выбрали, – сказал он.
На верхнем этаже несколько полицейских из числа тех, кого Веркрамп внес в список нуждающихся в лечении, с готовностью сорвали с девушки одежду и, голую, провели перед пациентами устроенной лейтенантом больницы. Веркрамп был крайне обрадован, когда со стороны последних не последовало никакой реакции.
– Ни у одного нет эрекции, – удовлетворенно констатировал он. – Вот научное доказательство того, что лечение действует.
Но сержант Брейтенбах был, как всегда, настроен более скептически.
– За двое суток они не проспали и минуты, – воз разил сержант. – Поставьте здесь хоть голую Мэрилин Монро, они и на нее не среагируют.
Веркрамп неодобрительно посмотрел на сержанта.
– Фома неверующий, – буркнул он.
– Ничего подобного, – запротестовал сержант. – Я лишь говорю, что если вы хотите действительно научную проверку эффективности лечения, то надо привести сюда белую и показать им. |