– На полмили, – уточнил сержант.

– На полмили?

– Я живу в полумиле от газораспределительной станции, если уж вам нужен точный доклад, – сказал сержант. – Могу себе представить, каково пришлось тем, кто живет рядом с ней.

Лейтенант Веркрамп встал, подошел к окну и уставился в него. Что‑то в том, как он стоял, напомнило сержанту виденный им однажды фильм о генерале накануне сражения. Одна рука Веркрампа была заложена за спину, другая – за борт пиджака.

– Я подрублю это зло под самый корень, одним ударом, – напыщенно произнес лейтенант, а затем резко повернулся и пристально впился взглядом в сержанта. – Ты когда‑нибудь смотрел злу прямо в лицо?

Вспомнив газораспределительную станцию, сержант Брейтенбах без колебаний ответил утвердительно.

– Тогда ты меня понимаешь, – сказал Веркрамп и сел.

– С чего мы начнем поиски? – спросил сержант.

– С сердца, – ответил Веркрамп.

– С чего? – изумился сержант.

– С сердца человека. С его души. С самых глубин его внутренней природы.

– И будем искать там террористов? – спросил се ржант.

– Будем искать там зло, – ответил Веркрамп. Он протянул сержанту длинный список имен, – этих людей немедленно собрать в спортзале. Там все подготовлено. Стулья поставлены, проводка проведена, проектор и экран установлены. Вот список сержантов, которые будут проводить лечение.

Сержант Брейтенбах уставился на начальника, не веря собственным ушам.

– Вы с ума сошли, – выговорил он наконец. – Вы просто сошли с ума. – В городе разгул терроризма, самый крупный за всю историю страны. Взорваны нефтехранилище, газораспределительная станция, не работает радио. Все взлетает на воздух, а вы думаете только о том, как бы кто не переспал с цветной девкой. Чокнулись вы на этом, что ли? – Сержант остановился, поразившись точности собственных слов, но проследить до конца глубину своей мысли ему не удалось. Разъяренный лейтенант Веркрамп вскочил из‑за стола.

– Сержант Брейтенбах! – заорал он, и сержант поразился прозвучавшей в его голосе ярости. – Вы что, отказываетесь выполнять приказ? – Какой‑то демонический оптимизм в голосе Веркрампа напугал сержанта еще больше.

– Нет, сэр. Приказ я не отказываюсь выполнять, – ответил сержант. Это священное слово сразу же за глушило в нем все проблески критической мысли. – Законность и порядок должны поддерживаться постоянно, несмотря ни на что. Привычные слова подействовали на лейтенанта Веркрампа успокоительно.

– Вот именно, – подчеркнул он. – Так вот, законность в городе – это я. И я отдаю тут приказы. Мой приказ таков: немедленно начать курс лечения по выработке отвращения. Чем быстрее у нас будет истинно христианская и неподкупная полиция, тем быстрее сможем мы искоренить то зло, симптомами которого являются эти взрывы. Симптомами, а не причинами, сержант. Бессмысленно пытаться искоренять отдельные проявления зла, если перед этим мы не про чистили всю политическую систему в целом. Именно это я и собираюсь сделать, с Божьей помощью. То, что произошло в Пьембурге, должно стать для всех нас уроком. Этот вот дым, который повис над городом, – он говорит о том, что небеса гневаются на нас. И мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не прогневить их еще больше.

– Да, сэр. Слушаюсь, сэр. Искренне надеюсь на это, сэр, – ответил сержант Брейтенбах. – Может быть, нам следует предпринять какие‑нибудь дополнительные меры предосторожности, сэр? Например, выставить охрану на тех объектах, где могут произойти новые взрывы, сэр?

– В этом нет необходимости, сержант, – высоко мерно изрек Веркрамп.