Я горестно покачал головой и, подойдя к столу, снял трубку, вызвал телефониста, попросил связать меня с главным управлением НКВД в Москве. Дежурный ответил быстро, я сказал ему код и номер части, и тот так же быстро соединил меня с дежурным нашей базы осназа. На миг, положив трубку на плечо, я посмотрел на политрука и сказал:
— А вот у меня почему-то получилось связаться… Алло? Это кто? Антохин? Здорово… Да, я. Слушай, майор на базе?.. А где?..
Вызови его срочно… Да знаю, в общем, передай, что я перешел линию фронта и гоню на базу трофеи, танк-«тройку», бронетранспортер «Ганомаг», грузовик «Опель-блиц» и два мотоцикла… Да на сцепке! Блин, не перебивай… Все трофеи наши, но меня тут могут армейцы раскулачить, пусть майор зай мется этим… Хорошо, жду, сейчас дам наш номер.
Политрук быстро продиктовал номер нашего узла и телефона, после чего я положил трубку на аппарат.
— Связь так себе, треск стоит… Командира на месте нет, дома, ночь все-таки, но он рядом живет, сейчас его поднимут, и он с нами сам свяжется, — зевнув, сказал я.
— Может, чайку? — предложил политрук. Говорил он уже куда благожелательнее.
— Можно… О, у меня трофеи есть, с чайком сейчас и поедим.
Пока сержант с политруком накрывали на стол, я сбегал к бронетранспортеру, выпустил заодно пса. У меня там было сложено продовольствие в отдельном углу. Я достал пачки шоколада, галеты и даже сахару, после чего, снова заперев «Ганомаг», направился обратно.
Лучинский дозвонился до нас минут через тридцать, когда мы уже заканчивали чаевничать, уничтожая мои гостинцы. Шоколад и галеты, да и сахар пошли на ура, под конец к нам и Морозов присоединился. Он, оказывается, посты обходил, когда я подъехал.
Когда телефон зазвонил, трубу снял политрук. Было забавно наблюдать, как после того как он представился, у него вытягивается лицо и он непроизвольно встает, слушая неизвестного собеседника. Майор у нас еще как мог нагнать жути.
— Вас, — протянул он мне трубку.
Я уже давно встал и подошел, ожидая, когда тот передаст мне ее, поэтому сразу же взял и сказал:
— Здорово, Батя.
— Докладывай, — влет велел тот.
Косясь на присутствующих армейцев, я кратко изложил захват техники и уничтожение передового отряда вермахта и перечислил то, что удалось взять трофеями, а также чем поделился с армейцами. Также я сообщил, что гоню технику к нам на базу, мол, будут учебным пособием, майор сразу вник, что я хочу, и начал отдавать команды.
— Ясно. Значит, так, у меня друг — начальник особого отдела фронта, ты его знаешь, тот, что две недели назад приезжал за пополнением и нахваливал твои «монки».
— Это который предлагал, чтобы у нас открыли отдельную кафедру для обучения сотрудников по выявлению и уничтожению диверсантов в тылах наших войск? — уточнил я.
Еще бы я не помнил его, он, изучив мои записи — восемь толстых блокнотов исписал, меня же и хотел поставить на эту кафедру. А весом он обладал немалым, и к нему прислушались. Ладно, я раньше свалил.
— Да, он. В общем, я сейчас с ним свяжусь, дальше будешь выполнять его указания. Ожидай на этом аппарате. Все ясно?
— Да, товарищ майор, все ясно.
— Ожидай звонка.
Положив трубку, я сказал присутствующим:
— Похоже, я тут задержусь у вас, снова у телефона велели сидеть и звонка ждать. Со мной должен связаться начальник особого отдела фронта и дать дальнейшие указания.
Это сообщение вызвало еще большее охреневание, но командиры быстро пришли в себя, и мы продолжили чаевничать по второму кругу. Галет я принес много, хватало, а шоколад и сахар уже подъели. |