Дэйн ощутил, как снова оживает великая цель, а с ней – силы.

– Это значит, что мы можем достроить корабль!

Глава 5

Вдавленный в сиденье стула, в трусах, небритый, Дэйн спал. Спал, потому что не спать уже не мог. Он забыл на время о полудюжине экранов, на которых мелькали цифры: отчеты с денежных рынков Солнечной системы – от «Токио Никкеи» до «Луна‑Нет» и «Белтвайда». Всплескивали столбики гистограмм – финансовый пульс человечества.

Дэйн видел сны, и сны эти переплетались с реальностью и поэтому казались более яркими, будто настоящими. Вот он идет по пляжу с винтовкой в руке, топчет розовый песок. Над ним – небо серебряно‑голубого цвета. Подносит винтовку к плечу. Сквозь прицел видит самого себя, Аделаиду, Мелиссу, Тоуба Берлишера, все они говорят по телефону.

Картинки на экране стали четче. В перекрестии прицела аналитические программы обрабатывают вероятности. Прибой с рынков разбивается о песок волнами цифр.

Они работали круглые сутки, делая деньги, выискивая кредиты, лишь бы только сохранить «Основатель». Они работали как машины, сонные машины с металлическими лицами и глазами, светящимися изнутри зеленым.

Проблема была проста: без доступа к огромному кредиту Эдварда нужные для работы по‑настоящему крупные займы было не получить.

В то же время «Основатель» находился на орбите Урана и поглощал кредиты с жадностью огромной межзвездной свиньи, глотая шести‑семи‑шачные числа с каждой поставкой материалов.

Лица. Фанданы. Перед Дэйном проплывали те, кто заседал в финансовой компании Фанданов. Их глаза смотрели на него с насмешкой. Вопросы звучали в ушах громогласно и продолжительно, будто эхо в лесу.

«Какие гарантии, что этот корабль будет летать так быстро, как вы обещаете? Что это еще за профессор Борвик? А, это тот сумасшедший, которого выгнали из Физического Института Марса? Почему выгнали? Да потому, что никто никогда в его теории не верил».

Лицемеры! Они вспомнили участников древней экспедиции на Тау Кита.

– Они только через триста лет там окажутся!

– Только те, кто переживет размораживание. Дэйн во сне пытался спорить:

– Но ведь пограничные планеты везде имеют колонии. Пускай небольшие, но они существуют.

– Там нет землеподобных миров. В пределах срока человеческой жизни.

– Но у нас новые двигатели, мы сможем достичь большей скорости, чем прошлые экспедиции. Вершители судеб начинали веселиться:

– Они взорвутся. И мы увидим большую вспышку где‑нибудь на расстоянии в полсветовых года отсюда, как было с японским кораблем в двадцать третьем.

– Очень грустно, правда, но наука далеко шагнет вперед, не правда ли, Дэйн? Столько человеческой плазмы в спектре!

Дэйн во сне затряс головой. Он захотел крикнуть им, что они идиоты, что они слепы, что им конец. Но они все исчезли, их лица уплыли прочь, будто цифры на блестящем экране.

Появился Эдвард в черном костюме. Он сидел на террасе, и за его спиной колыхался парк. Эдвард только что показал Дэйну секретные доклады из Внутренней Системы, с древней Земли.

– Мы там держим агентов, лишь слегка похожих на людей, мой мальчик. Дэйну четырнадцать.

– А что такое Ганг ан Бу, дедушка?

– Общественное бюро безопасности. Оно стоит во главе Внутренней Системы.

– А кто они?

– Они все из Социального Синтеза.

– А что это, Социальный Синтез, за что ты их так ненавидишь?

– Они убили моего отца, мальчик. Просто выбросили его вместе с женой в воздушный шлюз их собственного дома – вот так.

Эдвард щелкнул пальцами прямо перед лицом Дэйна.