Только после этого появились санитары в светло‑зеленых халатах. Они бегло осмотрели упавшего и унесли на носилках.

Публику все это не интересовало. Люди болтали, заключали пари, пили пиво как ни в чем не бывало.

Лейла заметила взгляд Дэйна и отвела глаза, глядя куда‑то в пространство. Будто хотела сказать: «Взгляни на это, пойми как следует и тогда уже заключай сделку с Ибрагимом».

Снова прозвучал гонг, и снова открылись двери. На этот раз это были две женщины в обтягивающих комбинезонах – синем и красном. Им предстояло драться на обмотанных ватой дубинах. Дэйн пытался не смотреть, и до него доносились лишь глухие удары и тяжелое дыхание.

Толпа орала и свистела, поглощенная зрелищем. Дэйн в ужасе отвернулся. Лейла наблюдала за ним.

– Это отвратительно, уйдем отсюда, – только и смог вымолвить он.

– Так быстро? Шоу только начинается.

– Зачем они это делают?

Раздался глухой удар, вскрик боли и звук падения. Затем еще глухие удары и вопли.

– Кто, владельцы бара? Разумеется, ради денег.

– Нет, эти люди, черт побери! – Дэйн почти потерял контроль над собой.

– Они делают это потому, что осуждены за преступления против собственности. Им предлагают два варианта: либо работа на внешнем периметре базы, где громадный уровень радиации, а порвать скафандр легче, чем сломать ноготь, либо участие в шоу.

Снова прозвучал гонг, схватка окончилась.

Дэйн глотнул пива.

Следующим номером программы были двое мужчин с завязанными глазами и короткими утяжеленными бейсбольными битами. Бешеные удары рассекали воздух, лишь случайно попадая в цель. Толпа ревела.

Удар биты пришелся по голове. Кровь брызнула на стены и на первый ряд. Рев стал громче.

– Я ухожу, – поднялся Дэйн. Лейла не возражала, просто последовала за ним. Выйдя на улицу, Дэйн трясущимися руками полез в карманы за успокоительным. Его тут же окружили мальчишки в блестящих костюмах, предлагая зелье. Он не обратил внимания.

– Это жестокое, грубое варварство! – Дэйн повернулся к Лейле. – Как твоя семья может закрывать на это глаза? Или они не знают, что здесь происходит?

Лейла пожала плечами.

– Многие из них не знают и знать не хотят. Мне объяснили, что это та плата, которую приходится вносить за свободу въезда всех желающих. Мы не отвергаем никого из тех, у кого есть хоть какие‑то средства на жизнь. Мы принимаем всех, кто ищет убежища. Этого не может сказать о себе ни одна из баз Урана.

Дэйн нехотя вспомнил, что на «Фандане‑один» цены на жилье были неимоверными.

– Но зачем эти ужасы? Все равно не понимаю. Она посмотрела насмешливо‑презрительно:

– Да неужто ты хочешь ввести мою семью в такие расходы, как полиция, суды, тюрьмы? Чего это им платить за то, что люди сами друг с другом делают? Да это и не люди, это неверные – пыль под ногами. Дешевое право въезда, дешевое право жительства. А это – дешевая юстиция. Ничего лучшего они не заслуживают, – Мне нужно выпить.

– Ты только что пил.

– Что, пиво? Нет, что‑нибудь настоящее. Дэйну необходимы были деньги Халифи. Другого пути у него не было, потому что большинство финансовых центров пугались проекта.

И выбора не было – «Основатель» должен быть достроен. Дэйн скорее умрет, чем отступится.

– Ладно, пойдем вон туда. Она показала рукой на какой‑то бар в переулке. От большой рюмки водки противная дрожь, сотрясавшая Дэйна, слегка отпустила.

– Теперь полегче. И все равно чистейшая мерзость. Твоей семье придется за многое ответить.