|
— В последнее время она часто думает о тебе, — сказал Дэвид, поставив нетронутый контейнер на пол. — Ей пришлось изучить операцию, с помощью которой создают чрезвычайников, и потом она научилась, как их исцелять. Она теперь много знает о том, что это такое — быть такой, как ты. Тэлли вскочила, встала в боевую стойку и одним прыжком преодолела пропасть, отделяющую ее от Дэвида. Приземлившись, она подняла облако пыли. Оскалив зубы, проговорила Дэвиду в лицо: — Сейчас никто не знает, каково это — быть такой, как я, Дэвид. Клянусь тебе: никто. Он смотрел на нее, даже не моргнув, но Тэлли учуяла его страх и слабость. — Прости, — негромко произнес Дэвид. — Я не так хотел сказать. Это не имеет отношения к Зейну. При упоминании имени Зейна внутри Тэлли словно что-то надломилось, злость угасла. Она села на корточки, тяжело дыша. На миг из-за вспышки гнева что-то тяжелое, как кусок свинца, сдвинулось с места. Впервые с момента смерти Зейна что-то кроме отчаяния прорвалось, к ее сердцу. Но это чувство владело ею не более нескольких секунд и сразу же сменилось слабостью и изнеможением. Она опустила голову на ладони и прошептала: — Все равно. — Я тебе кое-что принес. Это может тебе понадобиться. Тэлли подняла голову. В руке Дэвида блеснул инъектор. Она устало покачала головой: — Нет, Дэвид, даже не думай. Меня нельзя лечить. Комиссии по чрезвычайным ситуациям мне не поверят, если я буду не такой, как они. — Я все понимаю, Тэлли. Фаусто объяснил нам, какой у тебя план. — Он накрыл иглу колпачком. — Но инъектор все-таки возьми. Может быть, после того как ты там все расскажешь, тебе все же захочется измениться. Тэлли нахмурилась: — Честно говоря, большого смысла думать о том, что будет после того, как я во всем признаюсь, нет, Дэвид. В городе будут мной, мягко говоря, недовольны, так что мои желания вряд ли кто-то учтет. — Сомневаюсь, Тэлли. Как раз это в тебе — самое удивительное. Что бы с тобой ни творил город, у тебя, похоже, все равно всегда остается выбор. — Всегда? — презрительно фыркнула Тэлли. — Когда умирал Зейн, у меня никакого выбора не было. — Верно, не было. — Дэвид покачал головой. — Прости. Я то и дело говорю глупости. Но вспомни: когда ты была красоткой, ты же сама изменилась и вывела «кримов» из города. — Нас вел Зейн. — Он принял капсулу. А ты — нет. — Не напоминай мне об этом! — застонала Тэлли. — Именно из-за этого он оказался в больнице! — Погоди, погоди. — Дэвид поднял руки вверх. — Я пытаюсь кое-что сказать: ты сама додумалась до того, как избавиться от красотомыслия. — Да знаю я, знаю. Очень много хорошего это мне принесло. И Зейну тоже. — На самом деле хорошего получилось гораздо больше, чем ты думаешь, Тэлли. Наблюдая за тобой, моя мама поняла кое-что очень важное насчет того, как обратить последствия операции, как следует лечить от красотомыслия. Тэлли посмотрела на Дэвида. Она вспомнила о рассуждениях Зейна в то время, когда он и она были красивыми. — То есть как поумнеть? — Вот именно. |
