Катерина смотрела, не мигая, в темное окно, за которым мокрыми хлопьями, налипая на проезжающие машины, на провисающие провода и шляпы прохожих, шел снег. Не первый, и не последний. Еще сто раз растает, превратясь в жуткую грязную кашу под ногами.

— Девочки, я влюбилась… — медленно, с трудом подбирая слова, начала Катя. — Влюбилась до слез. Когда он уезжал, я плакала. Даже не знаю почему. Просто никогда в жизни ни с кем мне не было так хорошо, как с ним. И никогда ни с кем не было так плохо, когда он уходил.

Катерина крутила в руках салфетку и рассказывала, рассказывала. Причем не так, как это обычно происходит: даты, факты, слова. А так, как будто читала красивую историю про любовь. В ней было все: и мокрый снег, такой же, как сейчас за окном, и желтый свет фонарей, и его руки, лежащие у нее на плечах, и его глаза, внимательно изучающие ее, и запах волнующий, особенный, и холод оконного стекла.

— Ну, ладно-ладно, это лирика все. — Подытожила Юля, когда Катя замолчала. — А что-нибудь конкретное о нем. Ну, где живет, чем занимается, как его фамилия, наконец?

— Фамилия у него Васильев. Остального не знаю. Каким-то бизнесом занимается. С кем живет — не знаю, но у него есть кот Кешка. Он его подобрал в каком-то лесопарке.

— Остается, как в том кино, спросить: нет ли у него шрама от аппендицита? — съехидничала Юлька. — Маловато знаешь, подружка.

— Да не души ты ее, — возмутилась Аня. — Ну, не знает пока. Ничего страшного. Узнает.

— Да, вы узнаете! — продолжила пилить Юля. — Вы узнаете, когда у вас из дому последнее унесут! Вот я с Авксентием в приличном месте познакомилась, на работе, к тому же он там не просто так был, а от Катькиной соседки по рекомендации пришел. И то я документы у него проверила. А тут… Встретила на улице, в машине прокатилась, домой приняла. Ты хоть номер машины запомнила и какая она, эта машина?

— Нет, не запомнила. А зачем? А машина… Я же говорила — джип у него, черненький такой.

— Ой, ну и глупая ты, Катя! «Джип»! «Черненький»! Джип — это не марка машины. — Юля нервно курила. — Но история красивая. Свечи, розы, опять же зоопарк ночью. Ладно! Но в следующий раз обязательно посмотри на номер. В твоем случае очень может пригодиться.

Катерина не понимала, что значит, что номер Лехиной машины может пригодиться в ее случае? Зачем? Ей вообще по большому счету наплевать было на эту машину. Но возражать вслух не решилась. Юлька старше их, замужем не раз была, и вообще в амурных делах ей равных нет. Но вот рассуждать с ней о том, что она, Катерина, просто поверила Васильеву, — не хотелось. Она знала, что ей на это скажет Юля. Об этом лучше с Анечкой, и с глазу на глаз.

* * *

Из Риги Анна возвращалась вечерним рейсом. Самолет должен был вылететь из столицы Латвии в восемь часов вечера. Но с обеда пошел такой снег, что специальные машины просто не успевали убирать летное поле. Сначала рейс отложили на сорок минут, потом еще на сорок пять. Анна нервно посматривала на часы и подсчитывала минуты. Если еще раз изменится время вылета, то можно уже не спешить: придется ночевать в аэропорту, так как мосты разведут. Хорошо, что не стала сообщать своим о прилете, а то сидели бы сейчас в Пулково и дергались.

А рейс на Петербург и правда еще раз отложили. Анна чертыхнулась и тут же успокоилась. У нее всегда так было: неизвестность накручивала ее до состояния штопора, но стоило принять решение, как все вставало на свои места.

Она отправилась в кафе, где давно уже сидела вся их группа. Пили изумительный кофе с Рижским бальзамом. Аннушке напиток напомнил старые добрые времена, когда в Ригу из Питера, вернее, тогда из Ленинграда, на выходные специально за этим вот бальзамом в глиняных бутылках ездили.