Анкеты были сделаны интересно. Напротив каждого вопроса уже имелось четыре ответа с пустыми окошечками. Оставалось только поставить в одно из окошечек галочку. Главное — чтобы в правильное окошечко.

И лишь самые сложные задания требовали, чтобы студент ответил своими словами. Для этого ниже заданий имелись пустые прямоугольники, похожие уже не на окошечки, а на целые ворота.

И как же можно было не волноваться, ставя галочки и заполняя прямоугольники?

От волнения строчки вместо того, чтоб идти горизонтально, бежали по диагонали или выпирали из прямоугольника, как бревно из ворот.

Анкета, начиналась легкими, простыми вопросами и вселяла в студента ложную уверенность в себе. Но едва он расслаблялся, как на него наваливались задания, о которые сломал бы зубы сам Чарльз, извините, Дарвин.

Над этой анкетой работал целый коллектив ученых, которые сделали все, чтобы в науку не попали недостойные.

Но, надо думать, что и достойных она погубила немало.

Погибшие переживали душевный кризис, порывали с наукой и уезжали в село, где отдавали жизнь культивированию картошки.

В науке оставались только достойные.

Фа опустился за стол и строго поглядел на свое запястье.

— У вас три часа!

Три часа, три часа! Много это или мало? В начале кажется, что много, а потом все-таки понимаешь, что мало. Ужасно мало! И вроде бы не три часа, а всего десять минут прошло с начала экзамена, но уже нужно сдавать работу и начинать тоскливое ожидание результатов. Ждите, как говорится, ответа!

Интересно, что хотя пользоваться книгами на экзамене запрещалось, смотреть в конспекты Фа разрешал. И в этом, конечно, не было ошибки профессора. Гениальный педагог, он прекрасно понимал, что конспекты делает лишь человек жаждущий и стремящийся. Лентяи в такие записи заглянуть, понятно, не могли. Хотя в чужие посмотреть пробовали.

Это послабление профессора мне сильно помогло, и я легко ответил на простые вопросы. Однако, перейдя к сложным, я понял, что не понимаю в них ни единого слова. Вернее по отдельности все слова понимаю, но предложение целиком понять не могу. Смысл ускользал из рук, как скользкая рыба язь, а время текло между пальцев как вода.

И вот тут на меня и снизошло вдохновение. Вдруг слова соединились в словосочетания, словосочетания образовали предложения, и пошло-поехало!

Но, взглянув на часы, я на секунду остолбенел. До конца экзамена оставалось полчаса.

Полчаса, полчаса! Это много, или мало?

За эти полчаса можно было поднажать и затем получить Диплом. Или не получить Диплома.

Диплом означает, что ты не просто любишь животных, а знаешь их как специалист. Его же отсутствие говорит о том, что ты — просто любитель. Специалистов уважают, а вот любителей почему-то не любят.

К ним относятся свысока. «Птичек держит», — говорят про таких, или, — «рыбками занимается». Про специалиста такого не скажут. Любитель может стать знатоком, но специалистом — никогда. Для этого нужно иметь Диплом.

И можно себе представить, как возвышает человека Диплом в той стране, где никаких дипломов сроду не видывали. И каким горем оборачивается его неполучение!

Только Томи отсутствие диплома не могло навредить. У него и так их было два.

За двадцать девять минут до конца экзамена я приступил к решению задачи о павианах. Будучи поставлены в определенные условия, они должны были отреагировать на это правильным образом. Если павианы отреагируют неправильно, я останусь без Диплома.

Удивительно, но от поведения несуществующих павианов зависело мое будущее.

Между тем в ответе я сильно сомневался. А минуты как ласточки пролетали.

К такому заданию на хромой козе не подъедешь. Здесь нельзя было выбрать готовый ответ. Писать нужно было из головы.