— Может, еще чего-нибудь сделать нужно, сказал я опуская одно вымытое ведро в другое.

— Да что же нужно? Ничего не нужно. Только мусор нужно вынести.

— А где у вас тут мусорка?

— Мусорка-то у нас может быть где угодно.

— Как-так?

— А так… потому что мусорка-то наша — на колесах!

— Ладно вам!

— Вот-вот, у нас трактор вместо мусорки. Ездит по зоопарку, и туда все мусор сыплют.

— И как же его поймать?

— А ты стань возле арки, может, он через нее проедет.

— Может и проедет, — согласился я, но про себя подумал: — А может, и не проедет.

Я встал под аркой, над которой темнел гранитный крест, а бак поставил перед собой, чтобы тракторист мимо не проехал.

В арке были высечены цифры, которые вероятно обозначали дату постройки. Я долго пытался разглядеть их, такие мелкие, и в конце концов мне почудилась невероятная дата «4758 год».

Я снова стал глядеть на дорогу. Не едет ли мусорка?

В эту саму секунду трактор вырулил из-за клетки с ибисами и, подпрыгивая на неровностях мостовой, двинулся ко мне. За лобовым стеклом слегка подпрыгивал водитель. Чтобы не вылететь из кабины, он держался за руль.

— Ага! — сказал я. — Приехал!

Я придал телу позу, которая способствует быстрому подъему баков.

Несмотря на то, что лицо тракториста двигалось то вниз, то вверх, я смог разглядеть в нем удивление. Будто бы закидывание мусора в его трактор было для него огромной новостью.

Когда машина поравнялась со мной я сказал — э-эх! — и перевернул бак в тракторный кузов.

Но только мусора в кузове не было. То есть его не было, пока я не перевернул бак. Тогда-то он, конечно, сразу появился. Огрызки, объедки, банановая кожура и коробки из под витаминов, объединившись в ядро и размахивая мусорным хвостом, полетели в кузов, наполненный пачками с молоком. «Настоящее джерийское!» — было написано на каждой из них. Упитанная корова с колокольчиком на шее подмигивала с коробок, как бы подтверждая, что молоко, действительно, джерсийское, а не фальшивое.

Трактор встал. Зато тракторист, выпрыгнувший из кабины, продолжал трястись и подпрыгивать. Трясясь и подпрыгивая, он подбежал к кузову и заглянул в него.

Это был настоящий джерсийский фермер, который привез в зоопарк настоящее джерсийское молоко. Думал ли он, что ездить на тракторе в зоопарк — такое опасное дело? Нет, он этого, конечно, не знал.

Стон, в котором слышалось большое человеческое горе, потряс зоопарк.

Из кормокухни стали выбегать служители, впрочем, не прекращая шинковать, резать, и рубить.

Все, как один, они спрашивали, что случилось и отвечать приходилось мне, потому что фермер надолго потерял дар речи.

Умудряясь не прекращать резки, шинковки и рубки, служители вытащили из кормокухни шланг, сняли с трактора пачки и врезали по нему струей.

Пачки поставили в чистый кузов. Фермера взяли под белы руки и бережно усадили в кабину.

— Езжай, настоящий джерсийский фермер! Делай свое доброе дело! Вези людям молоко!

Фермер задвигал руками, будто искал в темноте ручку двери, наконец, нажал нужные рычаги, и трактор поехал.

— Хорошо, что он не книги вез, — сказал парень по имени Доминик, что-то рубя и шинкуя. — У нас тут, бывает, книги для магазина привозят. Энциклопедии и определители.

Да, по определителю, облитому помоями, много не определишь.

— Еще у нас мягкие игрушки иногда привозят. Особой популярностью у покупателей пользуется плюшевая птица додо.

Доминик подхватил пустой бак и направился к кухне.