Вдруг я увидел, что к кормокухне идет какая-то женщина. Я сразу понял, что это — Джанетт. Шла она с крепко закрытыми глазами. Но дороги при этом держалась твердо. Двигалась как по ниточке.

— Во дает!

Когда она подошла к клумбе, я различил, что лицо ее густо покрыто веснушками. С трудом на нем нашлось место для носа, глаз и рта. Выражение лица правильно было назвать покойным.

Джейн поднялась на крыльцо и открыла дверь кухни. Я встал со скамейки и также вошел в кухню.

Не открывая глаз, Джейн принялась сыпать в раковину овощи поворачивать краны и мыть.

Я стоял рядом, как некая колонна, и совершенно не знал, что делать. Спросить бы у Джейн, да ведь будить нельзя!

— Чего стоишь, мой яблоки, — вдруг сказала она. — Двадцать штук.

Глаза ее были закрыты, но меня она все же каким-то образом видела.

— Мою. Уже мою.

— Бананы. Бананы не забудь.

— Взял, уже взял.

Удивляясь такому зрению, я стал крутить яблоки под струей горячей воды, смывая грязь.

В кухне было шумно. Ножи стучали о доски, тазики перестукивались с ведрами, по радио передавали прогноз погоды, обещая сильный ветер. Но Джейн это все не волновало.

Работа Джерсийского зоопарка расписана по минутам.

Определено, когда надо начинать кормление, указано время, которое должно быть затрачено на путь от кухни до клетки.

Хотя Джейн глаз и не открывала, на кормление мы вышли точно по графику.

До «Лемурьего края» мы должны были добраться за три минуты.

По дороге Джейн начала пробуждаться, зевать и протирать глаза. Конечно, с таким мощным зрением, как у нее, можно и вовсе не просыпаться, но нам предстояло войти в клетку. А с закрытыми глазами легко выпустить какое-нибудь животное.

За это пришлось бы отвечать. И не словами, а бумагами. Например, заявлением. По собственному желанию.

— Физическая зарядка, — говорила Джейн, отпирая замки. — Вот, что сейчас нужно!

И верно, нельзя было не проснуться и не взбодриться после энергичного кормления варей. Мне удалось завлечь их фруктами и, пока я нахваливал перед ними апельсины, Джейн покормила катт.

Взбодренные и посвежевшие мы вернулись на кормокухню.

Джейн с хрустом размяла суставы пальцев:

— Эх! Отлепись дурная жизнь, прилепись хорошая!

Дурная жизнь, испугавшись хруста пальцев, конечно, сразу же отлепилась, и день этот прошел на редкость хорошо.

Работа шла скоро и споро, и в центр я вернулся на час раньше других.

Этот час я посвятил осмотру библиотеки. Не знаю, что я хотел там найти, но то, что я обнаружил меня изумило. С удивлением я снял с полки альбом: «Ленинград — культурная столица России».

19

На следующий день за завтраком появился Крис Кларк:

— В три часа, в гостиной, с вами будет говорить Фа.

— Что случилось? Ответы за экзамен пришли?

— Ответы не пришли. Но пора определить темы курсовых работ. И Фа вам в этом поможет.

Но мы-то знали, кто кому помогать будет.

В пятнадцать-ноль-ноль, умывшись и сняв зеленые комбинезоны, мы предстали перед Фа в своем натуральном виде.

Под взглядом профессора наши плечи сами собою расправились, животы подтянулись. Перед такими орлами грех было не произнести речь.

— Нет! — вдруг гаркнул Фа. — Нет здесь орлов!

Мы в изумлении опустили плечи и вернули животы на место.

— Да, в нашем зоопарке нет орлов, нет гиббонов и болотных оленей, которых вы изучали на Родине. Но чтобы вы освоили методику наблюдения за животным, мы дадим вам виды наиболее близкие тем, которыми вы занимались дома.