Состав шел по участку между деревнями Ванданера и Сейба, где дорога делала довольно крутой поворот. Раздался приглушенный гул очень сильного взрыва. Паровоз резко затормозил — второй вагон ударился о передний, затем на второй наткнулся следующий за ним… Скрежет буферов смешался с криками ужаса и гнева. Люди от толчка падали друг на друга, раня самих себя и соседей. И тотчас с обеих сторон железнодорожного пути началась перестрелка.

Высоко подняв знамя, вдоль полотна бежали мятежники, оглашая окрестности возгласами: «Свободная Куба! Да здравствует свободная Куба!»

Взорвалась положенная на рельсы динамитная шашка. Из покореженного локомотива выкатывались клубы дыма, вытекал кипяток.

Еще несколько минут, и состав оказался с трех сторон окруженным повстанцами.

Растерявшиеся поначалу испанские солдаты вскоре тоже открыли огонь. Из окон вагонов, как из бойниц, вылетали язычки пламени. Все окуталось облаками дыма. Грохот стоял такой, что казалось, лопались перепонки.

Беспорядочная стрельба опасна для солдат, но еще больше для пленных. Пуля — дура: она сражает и недруга и друга. Двери и стены вагонов от пробоин вскоре стали как решето. Послышались стоны раненых, хрипы умирающих.

— Нужно что-то предпринять. А то как бы не получить пулю от друзей, — разумно заметила Фрикет.

Она решила заставить Долорес лечь под скамью и забраться туда же сама. Но не успела. Раздался отчаянный крик молодой матери. Ее муж, стрелявший из окна, вдруг, охнув, тяжело опустился на пол с пулей в груди.

— Святая Дева Мария!.. Сохрани нас! — шептала женщина, глотая слезы. Ребенок, обрызганный кровью собственного отца, жалобно пищал, охваченный ужасом:

— Папа!.. Мой папа!..

Мужчина не подавал признаков жизни.

— Проклятая война! — процедил сквозь зубы полковник.

Какой-то тупой звук, и эта женщина с проломленным черепом упала на тело мужа, увлекая за собой ребенка.

Не обращая внимания на стрельбу, Долорес и Фрикет бросились на помощь. Поздно!

Тогда полковник Карлос сорвал косынку, что поддерживала раненую руку, привязал ее к штыку и начал размахивать. Выстрелы со стороны повстанцев тут же прекратились. Оказавшись в ловушке, испанцы взвесили все доводы за и против и, решив с честью капитулировать, тоже прекратили огонь.

Первыми на землю спрыгнули Карлос и Мариус. Потом через разломанные двери стали выходить все оставшиеся в живых. Они сдали оружие и патроны, прихватив с собой лишь вещевые мешки. Набралось человек пятьсот, столько же, сколько и повстанцев.

Когда наступило затишье, оставшийся без отца и матери малыш снова отчаянно закричал. Видя окровавленные тела родителей, он по-детски, не до конца, но все же понял, что случилось большое несчастье. Ребенку трудно было сообразить, почему так любившие его папа и мама не отвечают на ласки. Ему просто стало страшно. Собака, растянувшись около мертвых тел хозяев, рычала, ощерясь.

При виде этой сцены Фрикет чуть не расплакалась. Она подошла к мальчугану и, улыбаясь, протянула руки. Малыш заметил ее еще раньше и не стал сопротивляться. Девушка взяла его на руки, поцеловала и понесла к выходу. Собака, схватив зубами за одежду хозяев, попытал-ась сдвинуть их с места. Не удалось. И она, выпрыгнув из вагона, побежала за Фрикет, которая несла ее маленького хозяина.

А в это время повстанцы, положив в каждый вагон по нескольку динамитных шашек, подожгли фитили и отбежали. Через пять минут состав со всем вооружением взлетел на воздух.

Командир, руководивший этой операцией, обратился к испанцам со словами, полными величия и простоты:

— Мы воюем не с людьми, а с вещами.