— Будь по-вашему! — ответил генерал Люк, главнокомандующий испанской армией. И, выхватив из ножен шпагу, добавил: — Вперед, сынки! Выполняйте свой долг!

Полковник Агилар-и-Вега быстро выехал вперед, взмахнул саблей, крикнул:

— Кавалеристы!.. Вперед!

Великолепно экипированные волонтеры на отборных конях недаром считаются элитой испанской кавалерии. Они двинулись стройными рядами под звуки трубы. Ехавший во главе полковник продолжал кричать:

— Вперед, вперед!

Мамбисес не ожидали такой с грохотом обрушившейся прямо на них лавины. И, забыв обо всем, кинулись бежать, с трудом волоча за собой тяжеленные пушки, оголтело крича:

— Назад!.. Назад!..

Мариус мчался впереди всех, улепетывая как знаменитый, с его же слов, фаронский заяц. Что случилось? Вне себя от гнева Фрике и Долорес грозили убегавшим кулаком, обзывали трусами, решив про себя погибнуть в бою.

Но вдруг поворот на сто восемьдесят градусов. Мамбисес остановились. На кубинцев напал смех, такой, что они хватались за животы, падали на землю, катались по траве, не в силах сдержаться. Среди грохота боя эти три сотни солдат казались свихнувшимися.

Да, но какой же нелепый и ужасающий вид сделался у испанских волонтеров! Они спрыгнули в окоп, где виднелись неподвижные фигуры людей. Полковнику не терпелось первому нанести удар. Он с силой взмахнул саблей и разрубил надвое… улей с пчелами!

До него не дошло, что же случилось, а бойцы уже рубили саблями, кромсали, валили на землю ульи, облаченные в шляпы и белые куртки… Оттуда вылетал рой разъяренных обезумевших пчел, они тут же набрасывались на людей и лошадей, впиваясь им в тело, щеки, носы. Встав на дыбы, кони кусались, били друг друга копытами. Люди с распухшими лицами, еле удерживаясь в седлах, вопили потеряв голову, судорожно махали саблями, покрытыми липким медом.

А пчелы окончательно взбесились. Они с еще большей яростью налетали на бойцов. Кто-то, не удержавшись, упал под копыта коней. Кто-то запутался в стременах, и лошадь волоком тащила его за собой. Наконец, совсем обезумев, верховые животные разбежались в разные стороны, сея панику среди уже уверовавших в победу испанцев.

За несколько минут прославленного испанского полка не стало.

Мариус и его помощники, конечно, только притворялись, будто убегают, и теперь быстро построились в ожидании приказа. Некоторые еще продолжали хохотать, а провансалец не мог сдержать радости.

— Ну что, мадемуазель, — орал он, — видите, эти господа испанцы, они теперь похожи на жабу, которая, попав в табакерку, вот-вот лопнет… Как вам наш приемчик?

— Это злая и жестокая шутка.

— Им и этого мало… Додумались, установили цену за наши головы!

— Вполне с вами согласна, — прервала его Долорес. — И этого им еще мало…

Вокруг разоренных ульев, жужжа, летали пчелы. Солдаты Масео держались от них подальше. Со всех сторон к месту разгрома испанских волонтеров стекались мамбисес. Воспользовавшись паникой, Масео направил кавалерию туда, откуда начиналось наступление противника. Считая мятежников окруженными, испанцы и не подозревали, что их собственная кавалерия наголову разбита. Они думали: после первой неудачной атаки кавалеристы готовились к новому наступлению. Поэтому, приняв за своих, нападающие дали повстанцам подойти совсем близко. Ошибку кастильцы скоро поняли, но она дорого им обошлась.

Эскадрон мамбисес налетел неожиданно, оглашая окрестности криком: «Мачете изготовь!» Растерявшись, испанские пехотинцы не пытались даже защищаться. Да они и не успели бы этого сделать. Они отступили, крича об измене. Оружие, вещевые мешки, снаряжение — все бросили. Подобно охваченному паникой стаду, бойцы разбегались кто куда, не слыша приказов командиров, забыв о долге, о родине, забыв обо всем на свете.