- Отвечай на чертов вопрос.

Его  лицо  находится  в  дюйме  от  моего.  Его  взгляд  нацелен  на  меня.  В  его

глазах бушует ураган. Откуда всё это берется?

- Что ты видишь?

- Я вижу...себя, - говорю я и ахаю, когда он ослабляет хватку.

Кровь приливает к голове.

Меня захлестывает эйфория, когда мозг начинает наполняться кислородом.

- Ты видишь себя, - усмехается Джереми. - Очень буквальная интерпретация

моего вопроса, Лилли, но вероятно я этого заслуживаю. Хочешь знать, что я

вижу, когда смотрю на тебя этими же глазами?

Я сглатываю и пытаюсь отпрянуть, чтобы казаться невидимой на фоне белой

стены.

- Я вижу...богиню, - говорит он мне.

Он не отступает.

-  Я  вижу  такую  силу.  Такое  великолепие.  Такую  чистую,  невинную,

неиспорченную богиню.

Он  выдыхает.  Плечи  опускаются,  и  он  смотрит  вниз  на  свои  руки.  Он  то

сжимает, то разжимает кулаки.

- А когда я смотрюсь в зеркало...когда я смотрел на себя этим утром, знаешь,

что я увидел?

Я качаю головой. Мой голос дрожит почти так же сильно, как и тело.

- Нет.

Он снова смотрит на меня. Когда он говорит, я слышу что-то несвойственное

в его голосе: неопределенность.

- Не хочешь узнать?

Я  сглатываю  и  киваю.  Я  хочу  прикоснуться  к  горлу,  где  его  пальцы  без

сомнения оставили след, но я не осмеливаюсь двигаться,  чтобы не дай бог

привлечь еще больше внимания к себе.

-  Я  вижу  плохого  человека.  Недостойного  человека.  Человек,  который

относится к единственной женщине, которую когда-либо любил, как монстр.

Я падаю назад. У меня голова идет кругом от эмоций. Он...любит меня?

На  глаза  наворачиваются  слезы.  Мне  хочется  плакать.  Но,  я  не  хочу,  чтобы

он видел, как я плачу.

Джереми останавливается у окна. Он кладет обе руки на стекло над головой

и прислоняется лбом.

Тишина затягивается.

-  Ну?  -  говорит  он,  когда  напряжение  становится  невыносимым.  -  Тебе

нечего на это сказать, Лилли?

Я стараюсь собраться с мыслями. Еще раз прокрутить наш разговор в голове.

Должно  быть  я  что-то  упустила.  Проглядела  какие-то  нюансы.  Где-то

ослышалась.  Что-то...что  могло  бы  объяснить  истинный  смысл  того,  что

Джереми только что сказал мне.

Но всё безуспешно. Слова прозвучали яснее некуда. Смысл их был ясен. Все

понятно, черт побери. Я понятия не имею, что с этим делать!

- Этого не может быть, - шепчу я и морщусь.

Действия и слова Джереми могут иметь двойной смысл.

Он издает звук среднее между фырканьем и смехом.

-  Всё  так  и  есть,  -  говорит  он,  по-прежнему  смотря  в  сторону.  -  Просвяти

меня. Какая часть из того, что я сказал, вызывает у тебя недоверие? Та часть,

где  я  сознаю,  что  я  сделал  и  что  вижу  или...,  -  он  смотрит  через  плечо  на

меня. - ...часть, где я сказал, что люблю тебя?

- Обе, - выдыхаю я и опускаюсь на пол.

Колени отказываются держать меня.

- Обе части, Джереми. Ты не имел в виду то, что сказал.

- Всё именно так, как я и сказал, - он снова смотрит в сторону.