Лежа без сна в своем железобетонном склепе, Гитлер расставался, терзаясь, с последними своими иллюзиями: мечтой о сговоре с Западом против Советского Союза. Из-за этой мечты, так теперь ему казалось, он пощадил Англию в Дюнкерке, веря, что она сложит оружие после падения Франции, отменил вторжение на Британские острова.

Еще в начале 1944 года он повторил по радио свои притязания на роль спасителя Европы и всего мира от «большевистского ига», от «новых гуннов». Напрасно пытался он запугать Запад всевозможными апокалипсическими ужасами, которые принесла бы победа Советов: «В течение десяти лет континент с самой древней культурой потеряет самые существенные черты своей жизни. Будет стерта картина, столь дорогая для нас всех, тысячелетней художественной и материальной эволюции. Люди, являющиеся представителями этой культуры… погибнут ужасной смертью в лесах или болотах Сибири, если их сначала не прикончат выстрелом в основание черепа…»

Теперь он решил отомстить за свое разочарование, за провал всех своих расчетов и хваленой интуиции гения-полководца. Остановить русских он уже не мог. Тогда он остановит их западных союзников, силой вышибет их из игры, чтобы затем снова повернуть против «большевистских орд». Сталину он покажет, что ему нечего рассчитывать на «загнивающий» Запад. Америке и Англии он вновь продемонстрирует свой военный гений.

Гитлер издавна почитал гений Сталина, ставил его выше всех союзников.

Из книги Иоахима Феста «Гитлер»

«Он верил, что его восхищение перед Сталиным открывает ему возможность предугадать его действия… Новое

наступление против Востока, возможно, отсрочит конец, но отнюдь не отвратит его. Наступление на Западе, напротив, может произвести неожиданный шок среди американцев и англичан, которые, по его убеждению, легко поддаются потрясениям. Так он вновь захватит инициативу и выиграет время, необходимое на достижение желанного раскола во вражеской коалиции. В этом смысле наступление являлось как бы последней отчаянной попыткой склонить западных союзников к союзу с ним…»

…Более «мелкие» соображения, казалось, поддерживали этот его замысел. Например, он мог наскрести достаточно дивизий и горючего лишь для короткого наступления на Западе. Он учитывал и моральный фактор: против русских немцы будут, опасаясь возмездия, драться в любом случае, против западников уже мало кто из них хотел драться на шестой год войны.

И вот он собрал своих генералов в «Орлином гнезде».

Как впоследствии рассказал генерал Баейрлейн, за каждым креслом стоял вооруженный телохранитель фюрера, так что никто из генералов «не посмел бы даже носовой платок из кармана вытащить».

Вряд ли очень обнадеживающе прозвучали для генералов заявления Гитлера, что, решаясь на наступление в Арденнах, он в последний раз ставит все на одну карту, играет ва-банк.

О коалиции западных держав и СССР Гитлер сказал:

— Никогда в истории мира не было таких коалиций, как эта коалиция наших врагов, состоящая из стольких разнородных элементов со столь различными целями… Эти страны каждый день, постоянно спорят о своих целях. И тот, кто, так сказать, сидит как паук в своей паутине, наблюдая за происходящим, видит, что с каждым часом раздувается все больше и больше их антагонизм. Если им будет нанесено еще несколько тяжелых ударов, то их искусственно поддерживаемый общий фронт может вдруг рухнуть с огромным грохотом… Господа, на других фронтах я пошел на большие жертвы сверх необходимости, чтобы здесь обеспечить условия для еще одного наступления…

И вот — новое поражение. Не сумел первый игрок рейха сорвать банк.

И в эти предзакатные дни Гитлер не сомневался в своем величии. Но давно уже начал сомневаться в величии германского народа.