Внезапно видение расплылось, словно в телевизоре переключили канал.

Теперь Холли стояла в странной купальной комнате и смотрела на Николь: голова сестры се­кунду назад ушла под воду, на поверхность всплыли пузырьки.

— Aidez... Nicole[18], — попросила Изабо. — Я пыталась разбудить ее. Меня она не слышит, но на твои слова откликнется. Буди!

Еще один выдох серебристой цепочкой поднялся из воды.

— Николь! Проснись!

Та резко подняла голову, ошарашенно озираясь.

Холод мгновенно исчез. На Холли с беспокойством смотрели три пары глаз.

— Где моя сестра? Что с ней? — закричала Аманда.

— Изабо, говори, — приказала tante Сесиль.

Ответа не было.

Вместе с теплом пришло ощущение пустоты: Изабо ушла. Сильно кружилась голова.

— Теперь это я.

Холли сделала глубокий вдох и рассказала все, что видела.

Аманда с застывшим от страха лицом и широко раскрытыми глазами схватила сестру за плечи:

— Николь очнулась? С ней все в порядке?

— Насколько могу судить.

— Скажи хотя бы, где она? — спросила tante Сесиль.

— Не знаю. Я видела только ванную комнату.

Сильвана мотнула головой, серебряные бусины в ее волосах сверкнули, отразив огонь.

— Похоже, ты спасла ей жизнь.

— Наверное... Да!

Она простерла руку к тушке птицы, быстро прошептала заклинание левитации. Невидимые руки подняли тельце в воздух, перенесли к камину, с отвращением кинули в огонь; мертвое существо вспыхнуло и мгновенно сгорело.

Одна за другой к Кругу присоединились кошки: Баст принадлежала Холли, Фрейя — Аманде, а Геката — Николь. Все три носили имена богинь и были больше чем просто домашними животными.

— Будь благословенна, Баст. Ты поймала врага.

Та моргнула, глядя на хозяйку, и заурчала. Остальные кошки сели рядом и выжидающе уставились на Холли.

— Ваши спутницы ждут приказов, — подсказала tante Сесиль.

Сестры переглянулись. Аманда сказала:

— Патрулируйте дом. Убивайте всех врагов, каких встретите.

— Хорошая мысль. Нам бы тоже...

Холли не договорила — все тело свело судорогой, глаза закатились, она рухнула и стала бешено колотить по полу руками и ногами. Аманда звала ее, Сильвана с тетей что-то кричали по-французски.

Сильное течение горной реки швыряло девушку из стороны в сторону. Она снова летела на пло­ту по Большому каньону, изо всех сил цепляясь за веревочные поручни. Рядом лежал отец, который уже перестал дышать; маму отделяли от смерти несколько секунд. Тине предстояло продержаться дольше остальных: она на целую минуту переживет Райана, их гида, который в этот самый миг терял сознание. А теперь тонула сама Холли.

Снова возникло голубое сияние, которое постепенно стало принимать очертания Изабо, под­плыло ближе и помогло девушке справиться с пряжками.

В голове юной ведьмы зазвучал голос ее прародительницы:

«Это — проклятие Каоров, ma chere[19] Холли. Те, кто любит нас, гибнут не в пламени, а в воде. Вода убивает их. Деверо наложили это заклятие. Они веками преследуют мой род, желая истребить всех нас до последнего. Ты должна выжить и положить конец этой мести — раз и навсегда».

Холли, не вставая с пола, резко вдохнула и закашлялась. Tante Сесиль крепко ударила ее по спине, изо рта девушки хлынула вода. Остальные вскрикнули.

— У тебя пальцы мокрые! — Мгновенно очутившаяся рядом Аманда сжала ладони сестры.

— На нас, Каорах, проклятие. Те, кого мы любим, тонут, — с трудом выговорила та и закрыла лицо руками. — Моя ведьминская кровь убила родителей! Это я виновата, это все мое проклятие!

— Успокойся! — скомандовал a tante Сесиль.