|
-- Штирлиц -- не русское имя... Пройдет на процессе как еврей, вздернем на Лобном рядом с изуверами... Берия решил разыграть эту свою последнюю карту, потому что подивился крепкой собранности Старца, хорошему цвету его лица и вновь обретенному спокойствию. "Если он продержится еще год, -- сказал себе Берия, -- всем нам конец, разве что Шкирятова пощадит и Суслова, времени у меня больше нет..." Поэтому его агентура подействовала на людей профессора Тареева, нового руководителя бригады врачей, в том смысле, что необходимо отменить все лекарства, которые ранее были предписаны Сталину "еврейскими убийцами в белых халатах". Более того, поскольку арестованные доктора прежде всего опасались инсульта Вождя (выходили его после инфаркта и двух предынсультных кризов), сейчас надо сосредоточиться на профилактике желудка, активной витаминотерапии (Сталин знал, что Гитлера держали витаминами), а все сосудорасширяющие препараты отменить... Военфельдшер -- Сталин звал его Нико -- новые назначения одобрил, посоветовав при этом: -- А вообще-то кальцекс надо пить, Коба... Безвредно и профилактирует. ...Поскольку курс лечения, предписанный "убийцами" из "Джойнта", был отменен (следуй он ему, неизвестно еще, сколько б прожил), состояние здоровья Сталина ухудшалось с каждым днем; он запрещал себе признаваться в этом; более того, рабочий день теперь начинал не в двенадцать, а на час раньше и спать ложился на рассвете; много читал, стараясь этим заглушить темную ярость, которая душила его, стоило лишь вспомнить Вовси, Виноградова или братьев Коганов. Порою чувствовал, как давит кадык и кружит голову; пил кальцекс. Готовил еду сам на маленькой электроплитке. Когда его разбил инсульт и он не отпер дверь своих покоев, охрана позвонила Берия, тот велел взломать замок. Увидев Сталина, лежавшего в странной позе, одетого, глядевшего на него с мольбой, гневно посмотрел на охрану: -- Вы что, не понимаете?! Товарищ Сталин хочет уснуть! Не сметь мешать ему! ...Профессор Тареев, вызванный лишь на следующий день, трясся, не владел руками, плакал; применять те препараты, которыми Виноградов и Вовси спасли Сталина семь лет назад, не имел права; министр Игнатьев дал устную рекомендацию следователям провести с "врачами-убийцами" консилиум по поводу состояния здоровья "неназываемого пациента". После смерти Сталина первый заместитель Председателя Совета Министров и министр внутренних дел Берия (МГБ ликвидировали в одночасье), "человек номер два", вызвал к себе Абакумова, беседовал с глазу на глаз пять часов; в карцер Абакумова был посажен бывший генерал Рюмин. Вскорости "врачи-убийцы" были реабилитированы: сообщение в "Правде" было дано от имени МВД СССР. |
