— Вот именно, Саша, эти фото сделаны в Нью-Йорке. Чему ты удивляешься, когда я говорю, что там настоящая работа? Классная. А здесь… Ты так гордишься тем, что из Москвы. Ленинград для тебя провинция. Так если бы ты побывал в Нью-Йорке, Лос-Анджелес показался бы тебе Бэйкерсфилдом! Здесь вон, в музее, в парке, динозавры когда-то водились, так они не вывелись! Местные жители, как дикари. И это из-за стиля жизни в этом городе.

— Настенька, но что я буду делать в Нью-Йорке?

— Саша, а я здесь? Кур продавать?!

Насте стало неловко. Какое в принципе отношение сам Саша имел к курам?! Он окончил институт… Но тут же Настя будто бы все поняла — какой институт?! Сейчас бы он учился в аспирантуре благодаря связям сестры. А по окончании стал бы работать в какой-нибудь организации в Москве. Сидел бы в кабинете, в одном из высотных зданий. Только чтобы не ехать куда-то туда, где нефть. Как и здесь он не хочет. То есть и в Москве в Саше ничего особенного не было, раз он поступил в институт нефтяной промышленности. Он стал бы там кабинетным работником, просиживающим на работе по восемь часов в день. Бумажным человеком в костюме-«тройке»!

— Настенька, потерпи немного. Мы раскрутимся с Ромкой. Я точно знаю. Деньги будут. Сможем квартиру хорошую снять…

Настя подумала, что говорят они совсем о разном: «Его амбиции распространяются только на деньги. Неважно, как их сделать. Деньги ему дадут возможность быть главным. Хоть чуточку, но главным. Командующим. Пусть пятью-восемью — делающими бургеры или чинящими джулери. Они будут его, Саши Плискина, подчиненные. И он будет махать своими руками, растопыривать пальцы-сосиски перед их носами…»

— Саша, я тоже хочу денег, но по-другому. Деньги — это как подсчет заброшенных в корзину мячей в баскетболе. Подсчет выигрышей. Тебе не понятны такие вещи, как успех, известность, слава?

— Настя, да о чем ты говоришь? Что, ты не понимаешь? Ты же не Мэрилин Монро!

— Ты дурак, Саша! О чем я с тобой разговариваю, что с тобой вообще делаю, если ты не считаешь меня… да просто красивой!., заслуживающей быть на обложке… что угодно! — Настя, как обалдевшая, пошла на кухню за стаканом Порки-Пиг. «Арчи, он хоть в этом не сомневался!»

— Ты бы, Настя, пошла учиться. Приобрела бы полезную профессию. — Саша налил Насте водки с соком, себе — чистой.

— На кого же это полезного мне выучиться, интересно, надо? На маникюршу, как твоя Розочка? — Насте стало стыдно, что она так презрительно сказала о хорошей бабе Розке.

Но тут же она разозлилась на себя из-за того, что не может сказать Саше прямо, что думает. Что да, хорошая Розка. И семью всю тащит, и Саше помогает. Но кто она такая, что еще в жизни может?!

— Она, кстати, очень неплохо зарабатывает. У нее своя клиентура уже появилась.

— Саша, но я не Роза и не Люська, и не сотни еще таких же выучившихся на маникюрш, косметичек. Ради семьи. Будущего детей! Ты что, разницу не видишь?!

Насте было жалко Сашу. Он сидел и молча моргал длинными ресницами. Он был пьян, но не агрессивен.

— Я ведь не отказываюсь от тебя, Сашка. Мне кажется, я люблю тебя. Но мне хочется вылезти из этого гетто, с Кловердэйл, чтобы мы были лучшими!

— Настенька, но ведь для этого я и хочу все эти бизнесы. Чтобы ты не мечтала, как хорошо было бы полежать в ванной, а чтобы лежала в ней.