— Звонить на Петровку-то, Макс?

— Валяй, звони. А я пока со свидетельницей…

— А давай наоборот! Давай я со свидетельницей, а ты на Петровку!

— Валяй наоборот.

— Макс, ты че? Я шучу же!

— И я шучу. Давайте пока заграждение натяните, труповозку вызывайте, они как раз к утру приедут, а нам бы труп сдать, пока жильцы на работу не повалили. Ну, чего стоите-то?!

Все стояли потому, что труп был странный — не бытовой и явно не алкогольно-бомжовый. Голый мужик в наручниках у подъезда на Сиреневом бульваре!.. Дело пахнет керосином, ох как пахнет! Хорошо бы в управление забрали, потому что это даже не «глухарь», а гораздо хуже, может, начало «серии», вот тогда мало никому не покажется! Маньяк в столице!..

Максим Вавилов еще раз оглянулся на свидетельницу, которая тяжело дышала в кустах, и позвал:

— Екатерина Михайловна! Можно вас на минуточку?

— Да, да, — пропищали из кустов светским тоном. — Сейчас.

Она еще какое-то время громко дышала и топталась, а потом вылезла на асфальт.

— Давайте в сторонку отойдем. Или можно, если хотите, в машину сесть. Хотите?

— А воды нет? Мне бы попить.

— Сейчас будет вода, — пообещал Максим Вавилов. — Давайте пока так попробуем поговорить, без воды. Вы в этом подъезде снимаете?

Она оглянулась на подъезд, и по лицу у нее прошла судорога.

— В этом.

— А машинка вас привезла во-он к тому углу, где фонарь горит, правильно я понял?

— Да.

— И вы от угла в кромешной тьме топали, да?

— Ну.., да.

— А зачем? Почему он вас у подъезда не высадил?

Старший оперуполномоченный знал ответ на этот вопрос и задал его просто так, чтобы себя проверить. Он же ведь «шеф» из романа про «русский сыск»!..

Свидетельница посмотрела на него непонимающе.

— А?

— Екатерина Михайловна, вы глуховаты? — И он повысил голос:

— Почему, спрашиваю, он машину там остановил, а не возле вашего родного подъезда?!

— А.., там фонарь горел, а у него в салоне свет не работал. Чтоб я могла деньги отсчитать.

— Как же к незнакомому человеку в машину сесть не побоялись? Или вы его знаете?

— Кого?

Максим Вавилов вздохнул.

— Водителя, который вас подвозил. Вы его знаете?

— Да там, у Останкина, все время одни и те же частники стоят. Нет, так не знаю, конечно! То есть мы с ним не знакомы. То есть знакомы, но не лично. Ну, просто я его несколько раз видела у Останкина, и все!

— А зовут как?

— Кого?

Максим Вавилов опять вздохнул. И где этот Бобров с водой?!

— Водителя как зовут, не помните?

— Не помню. То есть Володя.

— Отлично. Вы ему заплатили и пошли вдоль дома к своему подъезду…

— Ну да. Вы знаете, когда мы в ночной, нам развоз заказывают, и тогда водителя можно попросить, чтобы проводил, они же все свои! А чужого неловко просить, и я не стала…

Максим Вавилов вздохнул в третий раз.

— То есть, когда у вас там, на вашем телевидении, ночная смена, вас отвозит редакционная машина, и это называется «развоз», правильно я понял?

— Да-да, совершенно правильно.

— И тогда водители вас провожают. А когда вы ловите частника, то никто вас, естественно, не провожает.