|
Другой рукой она взяла подушки и подложила их так, чтобы старик мог опереться на них и не падать. Все это время он внимательно смотрел на нее - глаза у него были как у затравленного животного, но в них светилась благодарность. - Я послала за доктором, - сказала Кристина, чтобы приободрить его. Он будет здесь с минуты на минуту. Пока она успокаивала старика, посыльный поднатужился, крякнул, и нижняя половина окна скользнула вверх. В комнату тотчас хлынул прохладный воздух. Значит, гроза все-таки идет на юг, обрадованно подумала Кристина, и сразу появился ветерок. Теперь температура на улице понизится, и так продержится несколько дней. Тем временем Альберт Уэллс с жадностью глотал свежий воздух. Зазвонил телефон. Подозвав посыльного и знаком велев занять ее место возле больного, Кристина сняла трубку. - Доктор Ааронс уже выехал, мисс Фрзнсис, - сообщила телефонистка. Он в Парадизе и просил передать, что будет в отеле минут через двадцать. Кристина задумалась. Парадиз - на другом берегу Миссисипи, за Алджирсом. Даже при самой быстрой езде за двадцать минут доктор едва ли доберется сюда. К тому же она не раз сомневалась в компетентности доктора Ааронса, тучного, чрезмерно увлекавшегося коктейлем "сазерак" человека, которому отель предоставлял бесплатное жилье, оговорив право вызывать его в любое время. - Я не уверена, что мы можем так долго ждать, - помолчав, сказала Кристина телефонистке. - Посмотрите-ка в картотеке, нет ли среди наших гостей врача? - Я уже посмотрела. - В ответе послышалось легкое самодовольство, как будто девушка специально читала о телефонистках, совершающих героические поступки, и твердо решила стать одной из них. - В номере двести двадцать один живет доктор Кениг, а в тысяча двести третьем - доктор Аксбридж. Кристина записала номера в блокнот, лежавший рядом с телефоном. - Хорошо. Пожалуйста, соедините меня с двести двадцать первым. Врачи, останавливающиеся в отелях, естественно, вправе рассчитывать на то, что их не станут тревожить. Однако в экстренных случаях неписаные эти правила все же нарушаются. В трубке несколько раз прогудело, потом заспанный голос с явным тевтонским акцентом спросил: - Да? Кто говорит? Кристина представилась. - Простите за беспокойство, доктор Кениг, но одному из наших гостей очень плохо. - Она перевела взгляд на кровать. Лицо у старика вроде бы уже не было таким синюшным, но он был все еще очень бледный, даже серый и дышал с большим трудом. - Может быть, вы могли бы его осмотреть, добавила она. Наступило молчание. Потом тот же голос мягко и любезно произнес: - Милая барышня, я был бы счастлив, если бы моя скромная особа могла вам оказаться полезной. Но, боюсь, увы, что не смогу вам помочь. - В трубке раздался легкий смешок. - Дело в том, что я доктор музыковедения и прибыл в ваш чудесный город в качестве гастролера, чтобы дирижировать вашим превосходным симфоническим оркестром. Несмотря на тревогу, вызванную состоянием старика, Кристина чуть не прыснула со смеху. - Мне очень жаль, что я побеспокоила вас, - сказала она. - Пусть это вас не волнует. Конечно, если мой неудачливый сосед останется - как бы это получше сказать? - без помощи доктора другого рода, я могу принести скрипку и поиграть ему. |
