|
Оно могло бы быть образцовым, но пока это не так. Они ехали к северу по Елисейским полям, широкая проезжая часть улицы была пуста; внезапно впереди возник яркий сноп белого света - кто-то водил из стороны в сторону мощным фонарем. Кристина затормозила, и, едва машина остановилась, к ним подошел полицейский-регулировщик. Направив луч фонаря на "фольксваген", он медленно обошел вокруг машины и тщательно ее осмотрел. За это время Питер и Кристина успели заметить, что кусок дороги впереди них отгорожен канатом. За ним копошились какие-то люди в форме и в штатском, тщательно изучая асфальт с помощью мощных фонарей. Полицейский обошел машину вокруг, и, когда он очутился рядом с Кристиной, она опустила стекло. Видимо удовлетворенный своим обследованием, он сказал: - Придется вам немного свернуть и продолжать путь по другой стороне улицы - только медленно. Сержант, который стоит дальше, покажет вам, когда можно вернуться на эту сторону. - А в чем дело? - спросил Питер. - Что случилось? - Сшибли и уехали. Это произошло несколько часов тому назад. - Кто-нибудь убит? Полицейский кивнул. - Девочка семи лет. - Увидев их потрясенные лица, он продолжал: - Она шла с матерью. Мать сейчас в больнице. А девочка умерла сразу. Те, кто был в машине, наверняка это знали, но предпочли удрать. Сволочи! - сквозь зубы добавил он. - А удастся их найти? - Найдем. - Полицейский насупясь кивнул на людей за барьером. - Наши парни знают свое дело, а эта история здорово их обозлила. К тому же на дороге валяются стекла - значит, на машине осталась отметина. Сзади приближались огни какой-то машины, и полицейский махнул рукой, давая понять, что Питеру с Кристиной пора ехать дальше. Кристина медленно тронула с места; они молча объехали отгороженную часть шоссе, потом регулировщик махнул им, и они вернулись на свою полосу. Где-то в мозгу Питера сверлила мысль - даже не мысль, а что-то подсознательное, не дававшее ему покоя. По-видимому, его просто взволновал этот несчастный случай, как бывает, когда вдруг сталкиваешься с трагедией, и все же что-то смутное, непонятное мучило его. Из этого состояния Питера вывел голос Кристины, вдруг объявивший: - Подъезжаем. Они свернули с Елисейских полей на Прентисс-авеню. Еще через некоторое время машина повернула направо, затем налево и остановилась на специальной площадке, отведенной для машин возле современного трехэтажного дома. - Если ничего другого не подыщу себе, - весело заметил Питер, вернусь к своей прежней профессии - стану барменом. Он сидел в гостиной у Кристины, где преобладали голубые и мягкие зеленые тона, и готовил коктейли, а из соседней кухни доносились звуки разбиваемой яичной скорлупы. - Вы, значит, и этим занимались? - Недолго. - Он отмерил три унции пшеничного виски, разделил на две порции, достал тоники "ангостура" и "пейшо". - Когда-нибудь я вам об этом расскажу. - Немного подумав, он еще добавил виски, аккуратно вытер носовым платком капли, упавшие на голубой, как веджвудский фарфор, коврик. Затем он выпрямился и окинул взглядом уютную комнату, где цвет мебели так приятно сочетался с обивкой: софа во французском провинциальном стиле, обтянутая гобеленом с растительным орнаментом белых, голубых и зеленых тонов; два хепплуайтских кресла у комода с мраморной доской, сервант, инкрустированный красным деревом, возле которого он смешивал коктейли. |
