Теперь настал черед Шайлер кричать. Ее очередь умолять Дилана остановиться.

Не обращая на них внимания, Дилан ударил Блисс по щеке. Потом подался вперед и приник губами к шее девушки. Шайлер видела, как выдвигаются его клыки. Еще чуть-чуть – и он начнет пить кровь.

– Нет... Дилан... пожалуйста, – прошептала Блисс. – Нет...

– Пусти! – Шайлер стряхнула державшего ее Оливера.

Блисс смотрела, как подруга лихорадочно готовит заклинание, способное разрушить хватку Дилана.

Но прежде чем Шайлер успела применить силу, плечи Дилана затряслись и он, внезапно выпустив свою жертву, осел наземь. Блисс скорчилась на тротуаре; на шее у нее проступали фиолетовые пятна – следы пальцев Дилана.

Дилан уткнулся лицом в колени и зарыдал.

– Да что за хрень тут творилась?! – воскликнул он, и наконец-то Блисс узнала его голос.

Впервые за весь вечер Дилан заговорил нормально, как всегда.

ГЛАВА 8

– Попробуй, – сказала Мими, держа ложку, на которой дрожал студенистый холмик. – Это восхитительно!

Ее брат с подозрением взглянул на предлагаемую закуску. Желе из морских ежей со взбитой спаржей – звучит как-то не очень аппетитно. Но он мужественно откусил кусочек.

Мими улыбнулась.

– Ну как?

– Недурно, – кивнул Джек.

Мими была права, как всегда.

Они сидели на их личной скамье у стены в ресторане, расположенном в сверкающем «Тайм уорнер центре». Ресторан этот на данный момент был самым дорогим и самым престижным во всем Манхэттене. Зарезервировать столик в «Пер Се» было все равно что попасть на аудиенцию к Папе Римскому. Деяние на грани невозможного. Но в конце концов, для этого и существуют отцовские секретари.

Мими нравился новый торговый центр: он был такой роскошный, весь блестящий и сверкающий, совсем как Башня Форс. И пахло в нем захватывающей дороговизной, как от нового «мерседеса». Само здание и все, что в нем располагалось, было хвалебной песнью капитализму и деньгам. В любом из его четырехзвездочных ресторанов было просто невозможно заплатить меньше пяти сотен долларов за трапезу для двоих. Это был Нью-Йорк времен пост-бума, Нью-Йорк семизначных премиальных, Нью-Йорк финансистов и шаблонных миллиардеров, Нью-Йорк работников зарвавшихся хеджевых фондов и их шеллаковых выставочных жен, похваляющихся своими фигурами, шедеврами пластической хирургии и размерами модных причесок.

Джек, конечно же, все это ненавидел. Он предпочитал тот город, которого, в сущности, не знал. Он тосковал по легендарным временам Виллиджа, когда на мощеных мостовых можно было встретить кого угодно, от Джексона Поллока до Дилана Томаса. Ему нравились песок, грязь и Таймс-сквер, известная своими жуликами, шулерами и нелегальными джус-барами (поскольку в стрип-клубах спиртное не подавали). Он терпеть не мог Нью-Йорк, наводненный подобиями «Джамба джюс», «Пинкберри» и «Колд стоун».

Джек приготовился было запрезирать этот манерно-изысканный ресторан на шестнадцать столиков, расположенный посреди центра, который по сути своей был скопищем магазинов. Но Мими видела, что по мере появления все новых и новых перемен блюд – икра и устрицы в подливке «сабайон», белые трюфели, щедро натертые поверх лапши «тальятелле», говядина из Кобе с выложенным поверх костным мозгом – мнение Джека начало меняться. Каждое блюдо подавалось крохотными порциями, буквально на несколько укусов – ровно столько, чтобы взволновать чувства и оставить их в ожидании новой дозы наркотика для гурманов.

Зайдя сюда этим вечером, они обнаружили, что ресторан набит представителями Голубой крови; это было несколько неожиданно, поскольку вампиры ели только развлечения ради – но, очевидно, даже те, кто не нуждался в пище как таковой, любили пощекотать свои вкусовые сосочки.