Уэсти недоуменно поморщился:

– Что вы имеете в виду? Я не понимаю…

Кэллоуэй вздохнул:

– Твоя милая маленькая крошка потребовала у моего друга Майка Маккензи еще одну картину или двадцать «штук» сверху. Она утверждает, что ты чувствуешь себя обманутым – тебе, мол, недоплатили. Это так, Уэсти? Может быть, с тобой действительно плохо обошлись?

Чиб ждал ответа, но Уэсти окончательно лишился дара речи.

– Хотелось бы прояснить еще один момент, – проговорил Кэллоуэй, явно довольный реакцией художника. – Откуда, по‑твоему, она могла узнать номер мобильного Майка? Ну? Пятьдесят на пятьдесят или попросишь помощи у зала?.. Не стоит, Уэсти, право, не стоит, потому что номер Элис узнала от тебя. Именно от тебя, дружок. – Твердый как ствол пистолета указательный палец бандита уперся Уэсти в грудь. Одновременно Кэллоуэй наклонился вперед, так что его глаза оказались вровень с глазами художника. – Или, может, у тебя есть какое‑то другое объяснение? Попробуй меня убедить.

Вылетевшие у него изо рта капельки слюны попали Уэсти в лицо, но вытереться он осмелился, только когда Чиб, – засунув руки в карманы и высоко поднимая ноги, чтобы не запутаться в электрических кабелях, – снова двинулся в обход экспозиции.

– В волчьи времена живем, – добавил бандит, испустив преувеличенно громкий вздох. – Люди словно с ума посходили. С каждым может случиться все, что угодно!

– Я не знал, что эта дура отправила Майку такую эсэмэску, – мрачно заявил Уэсти.

– Но ты знал, что она собиралась это сделать, не так ли? Ты ведь только что сказал, что Элис послала ему именно CMC‑сообщение, хотя я ни о чем таком не упоминал. – Кэллоуэй повернулся и снова шагнул к Уэсти, на ходу вынимая из карманов сжатые в кулаки руки. – Стало быть, вы обсуждали такую возможность, может быть, даже прикидывали, что лучше написать…

– Мы подумали…

От резкого удара в живот Уэсти попятился, но налетел на стену, – аккурат между двумя висевшими на ней полотнами, – а Кэллоуэй уже схватил его за горло.

– Хорошо, что мы с тобой познакомились, Уэсти, – произнес он обманчиво спокойным тоном. – Хорошо, потому что тебе придется сделать для меня одну вещь. Точнее – две вещи. Во‑первых, объясни этой драной кошке – своей подруге, что если здесь с кем‑то и обойдутся плохо, так это с ней. Уяснил?

Уэсти, у которого от недостатка воздуха глаза вылезли на лоб, яростно закивал. Кэллоуэй ослабил хватку, и молодой человек упал на колени, кашляя и хрипя. Чиб опустился на корточки и положил обе руки ему на плечи:

– Ну что, мы договорились?

– К‑конечно, мистер Кэллоуэй, – кое‑как выговорил Уэсти. – Я этим займусь… Немедленно. – Он с трудом сглотнул. – А какая вторая вещь?

– Вторая? Вторая вещь, Уэсти, заключается в том, что мы с тобой должны стать партнерами.

Кэллоуэй кивнул, словно подчеркивая свои слова.

– Партнерами?

В ушах Уэсти все еще звенело, во рту пересохло. Рядом стояла на полу картонка с апельсиновым соком, но потянуться к ней он не рискнул.

– Сдается мне, Уэсти, что субботнее мероприятие своим успехом целиком обязано твоим подделкам, – сообщил ему Кэллоуэй. – А это значит, что ты свое дело знаешь. Качественная работа, да и справился ты с ней довольно быстро, насколько мне известно. Надеюсь, ты не откажешься сделать для меня еще несколько штук?

– Еще несколько копий?

Кэллоуэй кивнул:

– Мне говорили, что на этом складе осталось еще немало ценных картин.