Впрочем, подумалось Аллану, кого он обманывает? Они с Майком больше не были «просто друзьями». Они вместе участвовали в налете на склад в Грантоне, и теперь у Аллана было то, о чем он давно мечтал, – две замечательные картины, которые Первый Каледонский не мог бы заполучить, несмотря на всю свою финансовую мощь и наличие собственного консультанта‑искусствоведа. Увы, этот факт больше не доставлял Аллану никакого удовлетворения. Похоже, он и картины‑то передал Майку на хранение вовсе не из трусости. Его замечательные, вожделенные Култоны перестали что‑либо для него значить. Аллан чувствовал себя куда счастливее, когда в руках у него были нарисованные Уэсти копии – их, по крайней мере, ему не нужно было от всех прятать.

Его пальцы скользнули по подбородку и остановились, наткнувшись на свежий порез, оставшийся после утреннего небрежного бритья. Как ни старался Аллан, ему никак не удавалось сосредоточиться ни на чем сколько‑нибудь важном, будь то бритье или работа. Спал он тоже очень мало. Все три ночи после роковой субботы он больше ворочался, воображая себя то в тюрьме, то на скамье подсудимых, чем действительно отдыхал.

– Ты вел себя как чертов идиот, Аллан! – сказал он вслух. И ведь самое досадное, что он‑то был почти ни при чем. Идея принадлежала Гиссингу, а Майк придумал, как осуществить ее на практике, причем если бы не его знакомство с Чибом Кэллоуэем, вряд ли они когда‑нибудь решились бы на подобное безрассудство. На всех этапах роль Аллана была очень незначительной…

Господь всемогущий! Кажется, он начинает подыскивать себе оправдания, словно уже стоит перед прокурором!

Когда зазвонил телефон, Аллан от неожиданности вздрогнул. Лампочка на аппарате указывала на внутренний вызов, и он снял трубку.

– Аллан Крукшенк слушает, – сказал он, подавляя нервный зевок.

– Говорит дежурный администратор, мистер Крукшенк. К вам посетитель.

Раскрытый ежедневник лежал перед Алланом на столе, но раньше полудня никаких встреч в нем не значилось. Впрочем, шестым чувством он сразу угадал, что еще скажет дежурная секретарша, – и похолодел.

– …Детектив‑инспектор Рэнсом. Вы можете его принять?

– Скажите ему, что у меня совещание.

Аллан ждал, пока дежурная передаст его слова детективу.

– Мистер Рэнсом сказал, что он подождет, – прощебетала секретарша. – Он говорит, что займет не больше пяти минут вашего времени.

– Тогда пусть ждет меня в вестибюле, я освобожусь через четверть часа или около того.

Аллан швырнул трубку на рычаги и вскочил. Его взгляд задержался на единственном окне: всего четыре этажа до мостовой, а потом – забвение. На мгновение мысль показалась ему чертовски соблазнительной, но потом Аллан вспомнил, что окно открывается всего‑то дюйма на полтора: в Первом Каледонском очень боялись несчастных случаев, которые могли бросить тень на репутацию банка.

Потом он подумал о холле рядом с лифтами, откуда был ход на пожарную лестницу. Можно было бы воспользоваться ею, но Аллан не знал, куда она его приведет, – быть может, как раз в вестибюль, где ожидало возмездие в облике детектива‑инспектора Рэнсома.

– Черт, черт, черт… – пробормотал Аллан и снова взялся за телефон. Домашний номер Майка не отвечал, и он позвонил ему на мобильник.

– Алло?

– Этот чертов детектив здесь! – выпалил Аллан. – И хочет со мной поговорить. Он знает, Майк. Знает! Приезжай, а?..

– Кто это?

Аллан в ужасе уставился на дисплей.