Майк поймал пристальный взгляд женщины за соседним столиком. Должно быть, она удивилась, зачем он кромсает остывшую чиабатту ножом. Вымученно улыбнувшись, Майк отложил нож.

– Рэнсом с тобой еще не разговаривал?

– Я уже говорил тебе: Рэнсом не занимается этим делом, его интересует Чиб Кэллоуэй. Мы попали в поле его зрения совершенно случайно – Аллан, профессор и я.

– При чем тут Аллан?

Майк потер виски, за которыми стремительно разливалась резкая боль. Рядом с кафе он видел аптеку – нужно будет зайти, купить аспирин. Боль перешла на затылок, охватила всю голову, и Майк подумал, что аспирина потребуется много. Пары сотен таблеток должно хватить.

– Аллан тут, разумеется, ни при чем, – промолвил он наконец, хотя и понимал, что предшествующее молчание сделало эту ложь бессмысленной.

– Если эти картины у Кэллоуэя, может ты поговоришь с ним? – предложила Лаура.

– Неужели он показался тебе похожим на человека, с которым можно просто поговорить? – усмехнулся Майк.

– То есть ты хочешь сказать, что картины действительно у него?

– Господи, нет, конечно! Я вообще ничего не знаю об этих картинах. Просто мне очень не хочется быть тем человеком, который открыто обвинит Чиба в…

– Майк, скажи… насколько глубоко ты увяз во всем этом?

– Ни насколько. Как ни странно, я действительно не имею к этому никакого отношения.

В трубке послышался разочарованный вздох.

– Нет, Лаура, со мной правда все в порядке. И твой Рэнсом скоро сам это поймет.

– Даже не знаю, Майк, можно ли тебе верить.

Она снова вздохнула, а Майк подумал, что находится в сходном положении. Правила игры неожиданно изменились, и он тоже не знал, кому теперь можно доверять.

Как бы еще узнать, каковы они – эти новые правила?

Элис вернулась с работы поздно. Сегодня она снова проводила в баре очередную викторину на тему «Американской «новой волны». Тематика, впрочем, особого значения не имела, поскольку в викторинах неизменно побеждала одна и та же команда из четырех человек. Поэтому, наверное, и упала прибыль, поняла Элис, но что можно предпринять, она пока не знала.

Поднимаясь на свой этаж, она по привычке задумалась, есть ли в холодильнике какая‑нибудь еда, но потом решила, что это не имеет особого значения, ведь теперь они могли просто позвонить в ресторан и заказать ужин на дом. В том, что Майк Маккензи заплатит, Элис не сомневалась. Быть может, не все двадцать тысяч, а меньше: сначала он, конечно, станет торговаться, и тем не менее. Вот только Майк почему‑то до сих пор не перезвонил, и Элис решила, что сегодня же отправит ему еще одну эсэмэску, на сей раз – с точным указанием, когда он должен перевести деньги. И пусть только попробует не заплатить!

Она уже вставила ключ в замок, когда дверь неожиданно распахнулась. Уэсти был пьян – от него пахло бренди, глаза смотрели в разные стороны, одежда испачкана какой‑то дрянью. Схватив Элис за руку, он рывком втащил ее в квартиру и захлопнул дверь.

– Что ты наделала?! – завопил он.

– Ничего, – огрызнулась Элис. – А в чем дело‑то?

– Дура! Идиотка!

Уэсти повернулся и, пошатываясь, двинулся в гостиную. Руками он с силой сжал голову, словно боялся, что она вот‑вот расколется. Глядя на него, Элис невольно подумала, что еще никогда не видела своего бойфренда в таком состоянии.

– Ты, наверное, разговаривал с Майком? – догадалась она. – Но ведь я только попросила у него заплатить нам столько, сколько ты заслуживаешь. Он, наверное, на тебя наехал?

Уэсти снова повернулся к ней.

– Нет, это был не Майк! – закричал он, брызгая слюной.