– Да, пока мы не заткнули какую‑нибудь брешь тобой, – проворчал Страх.

– Годам к шестидесяти ты, быть может, и научишься каламбурить, – усмехнулся Майк. – Но и тогда не злоупотребляй этим, дружище.

Страх сделал еще один шаг вперед и замахнулся кулаком с зажатым в нем красным шаром.

– Ах ты!..

– Назад! – прорычал Чиб, вытянув палец в сторону скандинава. – Я же сказал тебе: он – мой!

– Ты не в том положении, чтобы мне приказывать, – огрызнулся бандит.

– Это мой город, и здесь я устанавливаю правила, – отрезал Чиб.

Эти двое вели себя как два свирепых хищника, которые оказались в одной клетке и теперь делят территорию, но пока не решаются сцепиться.

Страх сплюнул на пол и отвел душу, швырнув шар в дальнюю стену. Что с ним стало, Майк не видел, но, если судить по звуку, шар раскололся на две половинки.

Кэллоуэй тем временем наклонился к самому его лицу:

– Парни сказали мне – ты вел себя очень благородно и просил отпустить твою даму… Ну вылитый сэр Галахад!.. Я другого не пойму – какого черта ты вообще вернулся к себе на квартиру?

– А какого черта ты испортил картин на полмиллиона фунтов вместо того, чтобы забрать их себе?

– Ты меня здорово разозлил, – объяснил Чиб. – Кроме того, на что мне картины?..

Он снова выпрямился во весь рост и, двинувшись вдоль ряда стульев, остановился перед Уэсти.

– Оставь его в покое! – рявкнула Элис. – Только тронь его, и я тебе яйца вырву!

Кэллоуэй восхищенно поцокал языком, и даже Страх криво усмехнулся.

– Крутая цыпочка! Не так ли, Уэсти? – осведомился Чиб. – Сразу видно, кто из вас двоих носит брюки. Студент рассказал мне, – добавил гангстер специально для Майка, – что это Гиссинг придумал подменить мою картину. И он, похоже, уверен, что ты ничего об этом не знал.

– Вы были у Гиссинга дома? – Майк подождал, пока Чиб кивнет. – Тогда ты все видел сам… Думаю, он уехал вчера, возможно – еще раньше. На телефонные звонки профессор перестал отвечать дня три назад. Я‑то считал, что он просто избегает лишних контактов, но, похоже, дело в другом. Свой дом Гиссинг выставил на продажу как минимум несколько недель назад, значит, он прекрасно знал, что делал.

– А что он делал, Майки?

– Отпусти остальных, и я скажу.

– Никто никуда не пойдет, – вмешался Страх, направляя на него указательный палец.

Майк заметил, что скандинав успел надеть черные кожаные перчатки – водительские, судя по длинным раструбам. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это значит. Страх приготовился к работе – тяжелой, грубой работе, во время которой важно не оставлять отпечатки пальцев.

– Я хочу, чтобы вы знали одну вещь, – медленно произнес Майк, в упор глядя на Чиба. – Я вас не боюсь. Сначала боялся, а теперь – нет…

И внезапно Майк с удивлением осознал, что сказал чистую правду. Пожалуй, единственным, что он испытывал сейчас, было абсолютное – и совершенно необъяснимое – отсутствие страха. Школьный хулиган и задира стоял прямо перед ним, но он даже не вздрогнул. В эти мгновения все смотрели на него – не только Лаура, а все: и Уэсти, и Элис, и даже Эллисон, который наклонился вперед насколько позволяли его путы. И скандинав, поправлявший перчатки, тоже уставился на него не в силах скрыть своего изумления.

– Странно, – сказал Чиб. – Ты должен бояться!

– Я знаю. – Майк ухитрился пожать плечами. – Но я не боюсь.