Несколько раз Майк задумывался, что будет, если он подаст пример – откроет собственную галерею и разместит в ней свою коллекцию? Быть может, подобный шаг убедит поступить так же и других крупных коллекционеров? С «Первым К» он мог бы договориться сам… Возможно, кстати, именно поэтому ноги и привели его в Национальную галерею – со всех точек зрения это было самое подходящее место, чтобы все как следует обдумать.

Но столкнуться здесь с Чибом Кэллоуэем Майк не ожидал. Больше того – обернувшись через плечо, он увидел, что гангстер направляется к нему. Чиб приятно улыбался, но взгляд его был жестким и пристальным.

– Ты что, следишь за мной, что ли? – проворчал бандит вместо приветствия.

– Никогда бы не подумал, что ты тоже любишь картины, – ответил Майк. Ничего другого ему просто не пришло в голову.

– У нас свободная страна, разве нет? – огрызнулся Чиб.

Майк поморщился:

– Извини, я не то хотел сказать. Кстати, я – Майк Маккензи.

Двое мужчин обменялись рукопожатиями.

– Чарли Кэллоуэй.

– Но чаще тебя называют просто Чиб?..

– Значит, ты знаешь, кто я такой? – Кэллоуэй ненадолго задумался, потом кивнул. – Тогда, в «Вечерней звезде», твои друзья испугались. Ты один сумел выдержать мой взгляд.

– А когда ты оттуда уезжал, ты сделал вид, будто стреляешь в меня. Помнишь?

Кэллоуэй через силу улыбнулся:

– Это ведь не то, что по‑настоящему, правда?

Майк кивнул:

– Так что привело вас сюда, мистер Кэллоуэй?

Чиб пожал плечами:

– Я просто проходил мимо и вдруг вспомнил каталог, который лежал у вас на столе в… в первую нашу встречу. Ты, стало быть, разбираешься в картинах, Майк?

– Стараюсь.

– Тогда скажи… – Кэллоуэй отступил на шаг назад и, сунув руки в карманы, кивком указал на картину на ближайшей стене. – Вон та штука… мужик верхом на лошади. Ничего нарисовано, похоже. Сколько она может стоить?

– Вряд ли эта картина когда‑нибудь будет продана, – покачал головой Майк. – Но теоретически… Пару миллионов.

– Ничего себе! – Кэллоуэй перешел к другой картине. – А эта?

– Это Рембрандт… Несколько десятков миллионов, я думаю.

– Десятков?!

Майк огляделся по сторонам. Двое смотрителей в ливреях уже начали посматривать в их сторону. Он улыбнулся им как можно добродушнее и двинулся прочь. Чиб еще пару секунд разглядывал рембрандтовский автопортрет, потом поспешил догнать Майка.

– Цена в данном случае не главное, – услышал Майк свой собственный голос и тут же поймал себя на мысли, что лишь частично верит в то, что говорит.

– Не главное?

– Да. На что ты предпочел бы смотреть – на произведение искусства или на заключенные в красивую рамку купюры?

Кэллоуэй вынул из кармана одну руку и потер подбородок.

– Знаешь, что я тебя скажу, Майк? Десять лимонов провисели бы на этой стенке очень недолго.

Оба рассмеялись, и Кэллоуэй провел рукой по макушке. Вторая его рука оставалась в кармане, и Майк невольно задался вопросом, что у него там. Пистолет? Нож? Может, Чиб Кэллоуэй пришел сюда вовсе не для того, чтобы любоваться картинами?

– Что же в таком случае главное? – спросил Чиб.

– Деньги, конечно, играют важную роль, – вынужден был признать Майк, бросая взгляд на часы.