– Мы слушаем, – напомнил Майк.

– В нашем прекрасном городе немало художественных галерей и музеев, – начал Гиссинг, подаваясь вперед и облокачиваясь грудью на стол. – Немногие, однако, знают, что у городского департамента культуры не хватает места, чтобы выставить хотя бы десятую часть имеющихся в его распоряжении картин и других произведений искусства. Десятую часть! – подчеркнул он.

– Ну и что? – сухо поинтересовался Майк.

– А то, что десятки, сотни картин годами не выносятся на свет божий, и главное – никто их не видит, никто ими не любуется… – Гиссинг начал загибать пальцы. – Картины, рисунки, наброски, офорты, украшения, скульптура, фарфор, керамика, ковры, гобелены, книги, и все это – начиная с бронзового века и по наши дни…

– И вы утверждаете, что мы могли бы… кое‑что присвоить?

Профессор заговорил еще тише:

– Все эти драгоценные артефакты хранятся на огромном складе в Грантоне недалеко от порта. Мне приходилось там бывать, и я заявляю совершенно авторитетно: это настоящая сокровищница.

– Сокровищница, в которой каждый камешек, каждая бусина, несомненно, описаны и имеют соответствующий инвентарный номер, – вставил Аллан.

– Я знаю случаи, когда тот или иной предмет по ошибке клали не на тот стеллаж. Чтобы его потом найти, могут потребоваться месяцы.

– Вы говорите, это склад?.. – сказал Майк, и профессор с готовностью кивнул. – С охраной, камерами наблюдения, сигнализацией, колючей проволокой, так? Может быть, там и сторожевые собаки есть?

– Склад, конечно, охраняется, – признал Гиссинг, и Майк улыбнулся.

Ему начинала нравиться эта небольшая словесная игра. Старый профессор, похоже, тоже наслаждался ею, и даже Аллан заинтересовался.

– Что вы предлагаете? – спросил он. – Переодеться спецназовцами и устроить штурм?

Настал черед Гиссинга улыбнуться.

– Аллан, мальчик мой, сдается мне – мы в состоянии изобрести что‑то менее прямолинейное.

Аллан откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

– О'кей, вы там бывали. Может быть, вы подскажете, как посторонний человек может попасть на этот склад? И заодно объясните, почему никто не заметит, если этот человек что‑то оттуда вынесет.

– Отличные вопросы! – признал Гиссинг. – Отвечаю на первый: попасть внутрь можно через дверь. Больше того, этого человека даже пригласят внутрь.

– А как насчет второго вопроса?

Профессор поднял ладони вверх:

– Никто ничего не хватится, потому что ничего не пропадет.

– Отличный план. – Аллан картинно похлопал в ладоши. – У него только один недостаток: он абсолютно нереален.

Профессор поглядел на него с легким сожалением, словно на тупого, но старательного студента:

– Скажи мне, Аллан, в вашем Первом Каледонском бывают дни открытых дверей?

– Конечно.

– Расскажи‑ка о них поподробнее.

Аллан пожал плечами:

– День открытых дверей и есть день открытых дверей. Раз в году большинство учреждений открывает доступ для всех желающих, чтобы люди могли своими глазами увидеть то, что их интересует. В прошлом году я был на дне открытых дверей в обсерватории, в позапрошлом – в Масонской ложе.

– Превосходно, – сказал профессор с такой интонацией, словно Аллану удалось правильно ответить на сложный экзаменационный вопрос, и повернулся к Майку: – А что тебе известно о подобной практике?

– Почти ничего, – признался тот.

– Так вот, – пояснил Гиссинг, – склад в Грантоне тоже участвует в этой программе, и я точно знаю, что день открытых дверей там состоится в конце текущего месяца.