-  Ну, здоров! Что за спешка в отпускной период, что за «вылетай немедленно»?! Покажись-ка! О, да ты похорошел, даже постройнел, ей-ей! Что значит: год не видеть человека - и лик твой мне кажется благообразным и даже на челюсть могу смотреть без раздражения…

    -  И ты, я гляжу, раздобрел там на аспирантских харчах, - встречающий окинул его критическим взглядом. - Соцнакоплениями обзавелся?

    -  Э, брат, это не просто накопления - это информационно-вещественный резерв. Я тебе потом расскажу, даже продемонстрирую. Это, Валек, полный переворот… Но сначала давай ты: зачем вызвал раньше срока? Нет, постой! - Пассажир самолета вытащил из кармана блокнот, а из него - несколько красных ассигнаций. - Получи должок.

    -  Какой должок? - встречающий отстранил деньги.

    -  Ради бога, только без этого! - пассажир протестующе поднял руку. - Видели, знаем, заранее умилены: этакий рассеянный ученый, который не снисходит до запоминания всякой там прозы… Не надо. Уж я твою натуру знаю: ты не забываешь долги даже величиной в полтинник. Держи деньги, не пижонь!

    -  Да нет, - мягко улыбнулся встречающий, - мне ты ничего не должен. Понимаешь… - Он запнулся под внимательным взглядом, который на него устремил пассажир.

    -  Что за черт! - озадаченно произнес тот. - Ты никак стал красить волосы, лжешатен? А рубец? Рубец над правой бровью - где он? - его голос вдруг сел до шепота. - Парень… да ты кто?!

    Тем временем толпа прилетевших московским самолетом и встречавших рассосалась. Пять человек, которые никого не встретили и никуда не торопились, побросали сигареты и быстро окружили собеседников.

    -  Только тихо! - произнес Онисимов, вклиниваясь между «лаборантом»и глядевшим на него во все глаза пассажиром; в руке тот сжимал деньги. - При попытке сопротивления будем стрелять.

    -  Ото! - ошеломленный пассажир отступил на шаг, но его плотно взяли под локти.

    -  Не «ого», а милиция, гражданин… Кривошеин, если не ошибаюсь? - следователь улыбнулся с максимальной приятностью. - Вас нам тоже придется задержать. Разведите их по машинам!

    …Виктор Кравец, устраиваясь на заднем сиденье «Волги» между Онисимовым и милиционером Гаевым, улыбался устало и спокойно.

    -  Между прочим, я бы на вашем месте не улыбался, - заметил Матвей Аполлонович. - За такие шутки срок набавляют.

    -  Э, что срок! - Кравец беспечно махнул рукой. - Главное: я, кажется, сделал верный ход.

    -  Вот не думал, что мое возвращение начнется с детективного эпизода! - проговорил пассажир самолета, когда его ввели в комнату следователя. - Что ж, раз в жизни это должно быть интересно.

    Он, не дожидаясь приглашения, сел на стул, огляделся.

    Онисимов молча сел напротив; в нем сейчас боролись противоречивые чувства: ликование («Вот это операция, вот это удача! Взяли сразу двоих - да, похоже, что на горячем!») и озадаченность. До сих пор следствие строилось на том факте, что в лаборатории погиб или умерщвлен Кривошеин. Но… Матвей Аполлонович придирчиво всмотрелся в задержанного: покатый лоб с залысинами, выступающие надбровные дуги, красно-синий рубец над правой бровью, веснушчатое лицо с полными щеками, толстый нос вздернут седелкой, коротко остриженные рыжеватые волосы - сомнений нет, перед ним сидел Кривошеин! «Вот так я дал маху… Кого же они там прикончили? Ну, теперь уж я выясню все до конца!»

    -  А это что - намек? - Кривошеин показал на зарешеченные окна.