— Что? Но… Подготовительные отделения сюда не пускают…

Фиан пожал плечами:

— Должно быть, у Плейдона специальное разрешение от командного центра раскопа в Калифорнии.

Нагрузив подносы, мы прямиком направились за стол к Далморе, Амалии и Крату. Фиан подтянул пару воздухоочистителей к нам поближе.

— Простите за вонь, — извинилась я.

— Запах цветов довольно приятный, — заметила Далмора.

Зазвенел файндер Крата. Он проверил его и застонал.

— Мой ядернутый папаша хочет, чтобы я сказал военным, будто причастен к нападению, и меня арестовали.

Мы недоверчиво вытаращились на него.

— Зачем твоему отцу желать твоего ареста? — не понял Фиан. — Не то чтобы я сильно возражал, но…

— По его словам, это станет грандиозным эксклюзивом для его дурацкого канала «Правда против угнетения».

— Не думала, что такое возможно, — вставила Амалия, — но твой отец еще более безмозглый, чем ты, Крат.

В голову пришла ужасная мысль.

— О хаос! Моя про-мама и друзья наверняка видели репортаж о нападении по Текущим новостям Земли. Они будут страшно волноваться, но не смогут позвонить мне, потому что мой файндер блокирует все звонки, кроме армейских. Майор Тар Кэмерон работает над системой фильтровки, чтобы сообщения от личных знакомых передавались в записи, но…

Я лихорадочно схватилась за военный файндер и увидела лицо Кэндис.

— Одну минуту, — сказала она, и изображение застыло, когда про-мама приостановила звонок.

Значит, она с одним из других своих девяти про-детей. Я почувствовала укол вины за то, что краду часть чьих-то еще драгоценных двух часов с Кэндис.

Где-то через минуту она вернулась.

— Извини, Джарра. Другие мои про-дети не должны знать, что я твоя про-мама. С психологической точки зрения для них будет вредно чувствовать, что я сравниваю их со знаменитым подполковником Телл Моррат.

Я была слишком потрясена, чтобы говорить. Правила Земной Больницы запрещали Кэндис обсуждать со мной ее собственную семью или других про-детей, потому прежде она никогда их не упоминала. А то, что она назвала меня знаменитой…

— У Земной Больницы есть постоянный судебный запрет, препятствующий журналистам нарушать конфиденциальность про-родителей, — продолжила Кэндис с озабоченным выражением лица, — так что, пока ты не упоминаешь меня в интервью, это не должно стать известно публике.

Ошеломление сменилась болью. Я полагала, Кэндис будет волноваться за меня, а она даже не спросила, как я. Изо всех сил я старалась придать голосу спокойствие и хладнокровие.

— Если когда-нибудь придется давать интервью, я постараюсь тебя не упоминать.

— Хорошо. — Про-мама улыбнулась. — С облегчением отмечаю, что ты выглядишь уже лучше. Фотография в ТНЗ напугала меня, но полковник Левек объяснил про медицинский гель и сказал, что цвет кожи через несколько дней вернется к норме.

Чувство уязвленного самолюбия пропало. Стоило догадаться, что военные свяжутся с ней, как и с советом клана, вот почему Кэндис волновалась меньше, чем я ожидала.

— Боюсь, сначала я была с ним немного груба, — призналась Кэндис. — Я разозлилась, что армия позволила кому-то напасть на тебя.

Кажется, тут я застонала, потому что выглядела она очень виноватой.

— Мне жаль. Прошло так мало времени с тех пор, как ты попадала в неприятности в Следующем Шаге. Трудно привыкнуть, что ты не только взрослая, но и высокопоставленный военный офицер. К счастью, полковник Левек прекрасно все понял, и у нас была приятная долгая беседа о тебе.