В спальне я обнаружила уже готового Фиана и сама переоделась в форму. По возвращении в коридор мы услышали, как наш охранник разговаривает сам с собой:

— …понимаю, но мне это не нравится. Она – потенциальная угроза!

— Боюсь, тебе придется ее терпеть, птичка, — произнес бестелесный мужской голос.

Я нахмурилась:

— Ворон, а откуда этот голос? Не из твоего файндера.

— Из импланта, вживленного в кожу головы. Говорит ОХРАНОП.

— ОХРАНОП? Охранные операции?

— Так точно, подполковник, — подтвердил голос ОХРАНОПа.

— Вы меня слышите? — удивилась я.

— В экстренном режиме они видят и слышат то же, что и я, — пояснил Ворон. — А в нормальном – мой имплант выборочно передает фразы, начинающиеся с «ОХРАНОП».

Остальное – личное, но ведутся двухчасовые записи всего, что со мной происходит. В случае моей смерти или травмы эти сведения автоматически передаются в ОХРАНОП.

— Да? — Фиан поморщился. — В следующий раз, когда сунешь нос в наше с Джаррой личное дело, придется помнить, что первые два часа тебя убивать нельзя.

— Еще раз простите. Мне показалось, что на вас кто-то напал.

Я подавила смешок. Прошлой ночью мы отпраздновали мое избавление от скунсока новой серией любимого сериала Фиана «Сталея из джунглей». В конце героиня бросает своего парня через поляну, прижимает к земле и насильно целует. Мы с удовольствием разыграли эту сцену для собственного развлечения, когда рыцарь Адониса героически ворвался в спальню, чтобы не дать кому-то нас убить.

Во избежание ссоры я попыталась сменить тему:

— А разве импланты не запрещены по закону о защите человечества?

— Не так, как роботы или клоны, просто их касаются те же правила, что и генной терапии.

Их можно использовать для устранения медицинских и косметических дефектов, если только они не дают пациенту сверхчеловеческих способностей.

— По-твоему, внутренняя система коммуникаций обычна для человека? — спросил Фиан.

— Нет, но когда военные агенты по безопасности выполняют задание под прикрытием, видимый внешний коммуникатор может привести к их смерти. Это косметическая проблема, которая оправдывает использование импланта связи, — заметил Ворон.

Фиан сдвинул брови:

— Ты нарушаешь правила, которые придуманы не просто так. Я годами спорил об этом с отцом, потому что мой прадед состоял в «Подмастерьях Чиони». Когда информационная сеть Земли рухнула, многие научные знания были утеряны. Мы все еще слепо принимаем как должное кое-что из когда-то подтвержденных записей. «Подмастерья Чиони» пытались воссоздать утраченную науку и доказательства и выяснить для себя, что правда, а что – нет, — он пожал плечами. — Я согласен с отцом, идея хорошая, и поддерживаю других ученых, которые над этим работают, но подмастерья переступили черту. Они виновны не только в конфликте на Фрейе и случившемся на Персефоне, но и в ужасе на Гумире. Нам нужны законы защиты человечества, чтобы не допустить подобного впредь.

Ворон изумленно посмотрел на Фиана:

— Твой прадед был подмастерьем? Ну да, согласен, они слишком далеко зашли, но многие трактуют законы несколько вольно. Взять хотя бы систему очистки купола. Наличие автоуборщиков нарушает закон и о роботах, и об искусственном интеллекте.

— Ничего подобного. Они неспособны создать другого робота, пройти тест Овусу на умственные способности или манипулировать…

Я знала, что дело по-прежнему в «Сталее из джунглей» и нашем праве на личную жизнь, поэтому красноречиво кашлянула:

— Умираю с голоду.