— Какого хаоса?

— Это я экспериментирую, прогоняю анализ световых сигналов инопланетной сферы, — Кеон вздохнул. — Но получается не то, что нужно.

Мы вернулись в комнату с множеством мягких кресел и огромным настенным теликом.

Иссетт налила всем фруджита и начала рассказывать про лечение в регенерационных баках – то, чем она сейчас занималась в университете. Учитывая, что мы с Фианом оба совсем недавно провели по несколько дней полностью погруженными в такие баки, я бы предпочла не слышать о кое-каких не самых приятных подробностях. Хорошо, что вскоре подруга снова заговорила про дом.

Казалось бы, я точно так же болтала с Иссетт и Кеоном в прежние дни, когда все мы жили в Следующем Шаге. Но сейчас на одном диванчике со мной сидел Фиан, а в углу, тихий и внимательный, притулился рыцарь Адониса. Я не могла не чувствовать разницы между военной формой и гражданской одеждой, из-за которой я оказывалась скорее вместе с внеземными, чем с инвалидами-друзьями моего детства.

Кеон ласково улыбнулся:

— Иссетт мечтала о собственном настоящем доме с самых яслей.

Фиан тоже улыбнулся:

— А Джарре, кажется, все равно, где мы живем.

— Джарре нужна семья, а не жилище, — ответил Кеон. — Она всегда – и в Яслях, и в Доме, и в Следующем Шаге – заявляла, что ее не волнуют бросившие ее родители; но, очевидно, на самом деле ее это волновало больше всех нас.

— Не говори ерунды, — рассердилась я.

— Да ну? Тебе не хочется иметь семью? Если посмотреть, сколько ты терпишь ради того, чтобы присоединиться к бетанскому клану…

— Кеон, хватит изображать из себя психолога!

Фиан рассмеялся и спросил:

— Почему у Джарры такая сильная нелюбовь к психологам?

— Потому что она попала в опытную группу. Мы все, кто в ней был, психологов терпеть не можем. Иссетт в них души не чает, но она была в контрольной группе, где проводили только стандартные тесты на развитие и поведение.

Фиан нахмурился:

— Что ты имеешь в виду под опытной и контрольной группами?

— Когда нам было по восемь лет и мы жили в доме, какие-то внеземные исследователи проводили на нас эксперимент по психологии. В нашем поселении было три дома, и всех детей из них разделили на опытную и контрольную группы.

— Как бы мне хотелось забыть… — со стоном начала я, но Фиан перебил:

— Они ставили на вас опыты?

— Исследователи всегда ставят опыты на детях-инвалидах.

— Но это возмутительно! — неожиданно присоединился к разговору Ворон. — Опыты на детях строго регулируются законами защиты человечества.

Кеон пожал плечами:

— Найдутся те, кто заявит, мол, инвалиды – не люди, а значит, законы не имеют силы. Но это не важно, потому что опекуном всех живущих в интернатах считается Земная Больница.

Чтобы использовать группу детей, достаточно получить ее разрешение.

Ворон сердито качнул головой:

— Земная Больница должна заботиться о своих подопечных, а не выдавать их ученым в качестве подопытных!

— Конечно, они не разрешают ничего слишком опасного, — Кеон зло рассмеялся. — Если экспериментатор нечаянно убьет кучку детей-приматов, совет директоров может лишиться своих огромных годовых премий за хорошую работу. Те, кто использовал нас, изучали, как люди реагируют на насекомых. У Мэт даже развилась фобия, от которой она до сих пор не может избавиться.

Я насекомых не боялась, но воспоминания об опытах у меня остались пренеприятнейшие, поэтому я сменила тему:

— Мэт прислала мне довольно странное сообщение.