– Да, хорошо, – кивнула Люба и вопросительно посмотрела на собеседника. – Ну, я пойду.

– Идите.

Она медленно поднялась и побрела обратно на почту. Но что-то появилось в её походке. Что-то живое и стойкое. Дима посмотрел ей вслед, однако девушка даже не оглянулась.

Вскоре и он встал со скамейки и двинулся в другую сторону.

Кукарский покинул незнакомый двор и побрёл по улице. Он вдруг поймал себя на том, что здесь, в прошлом, у него часто появляется какое-то нытьё где-то в груди. Или какое-то необъяснимое томление души, связанное с окружающими картинами. Особенно когда смотришь на эти милые панельные пятиэтажки с обнажёнными решётчатыми балконами, на эти славные советские лозунги, на людей во дворах, гулко хлопающих подвешенные ковры, на все эти незамысловатые пейзажи, отдающие дешёвой, но такой божественной простотой!

– Эй, молодой человек! – кто-то окликнул сзади.

Дмитрий остановился и с опаской оглянулся. К нему не спеша приближался невысокого роста брюнет с решёткой морщин на лбу. На брюнете складно сидела кожаная куртка под цвет волос. Подошедши вплотную к Дмитрию, морщинистый сказал:

– Товарищ, я случайно видел, как вы общались с женщиной с почты.

– Ну и что? – Дима нахмурился в предчувствии недоброго.

Привязавшийся тип лишь на секунду, на фотографический момент козырнул корочкой. Разглядеть фамилию Кукарскому не удалось.

– Я из КГБ, – заявил «морщинистый лоб». – Хотел бы задать вам пару вопросов.

Дима начал понимать, откуда ветер дует. Но ведь он неместный, не взрослый советский человек, поэтому упоминание вездесущего ведомства не привело его в трепет. Напротив, он даже ощутил некоторую забавность ситуации.

– Интересно, с каких это пор КГБ интересуется почтальоншами? – улыбнулся Кукарский, откровенно разглядывая Кирыча (а перед ним, несомненно, давил землю ногами тот самый Кирыч).

Кагэбэшник по достоинству оценил ответ Дмитрия – снисходительно ухмыльнулся и покачал головой.

– С тех самых пор, – медленно ответил он, – как данная почтальонша спуталась со злостным валютчиком. Давайте пройдёмся.

Кирыч указал рукой прямо и двинулся вперёд, Дима побрёл рядом.

– Впрочем, валютчик этот подозревается не столько в скупке долларов, сколько в чём-то более тёмном. Он назывался Николаем, вы с ним знакомы?

– А почему я должен быть с ним знаком? – Кукарский напряженно обдумывал свои дальнейшие действия.

Поначалу он шёл от почты с чётким планом, но теперь этот неприятный тип спутал все карты. План у Димы имелся сумасшедший: поджечь деревянный дом в два этажа, в котором в двадцать первом веке обосновались (и до сих пор работают) несколько офисов – в одном из них на заре своей карьеры полгода ошивался сам Дима.

Да так поджечь, чтоб сгорел дотла: припасти спирта или бензина, варварски облить бревенчатые стены и развести костёр на заднем дворике, где почти нет людей. Впрочем, и в самом здании никого нет. Дима навёл справки: в прошлом дом пустовал. А потом оставалось вернуться к себе в будущее и посмотреть, как оно изменилось! Как повлияло уничтожение объекта на жизнь людей и этих фирм, обитавших в доме? Это вам не Лерку маленькую предостеречь, это посерьёзней будет!

Так рассуждал Дмитрий до поры до времени. Он даже рассчитывал помешать чем-нибудь пожарникам. Но чёртов кагэбэшник навёл на другие мысли. В голове у Кукарского уже роились намётки нового, более масштабного плана, который мог бы дать толчок изменениям не только на небольшом участке города, но и в пределах всей страны, а то и… Впрочем, очень часто наши мысли заносят нас в такие заоблачные дали, что аж дух захватывает!

Хотя и дом никуда не денется, подумалось Диме, авось и туда успею!

– Потому что с Николаем отлично знакома данная гражданка по имени Люба.