– Добрый вечер, профессор. Да, я хочу поговорить.

– Слушаю вас.

– Помните, когда я сказал, что слышал о ваших работах на симпозиуме? – я кивнул. – Так вот, в тот момент я слукавил. На самом деле, ваши работы были изучены мною не один раз задолго до симпозиума. Многое из того, о чем вы писали, изумляло и порою казалось невозможным, но когда перечитывал, понимал, что все может быть. Вы несколько лет назад работали над проектом «Гондвана».

Но услышав о проекте, я его перебил:

– Он закрыт. «Эвеста» закрыла проект три года назад.

– Но он мог бы помочь вашей жене.

– О чем вы говорите? Даже если бы «Гондвана» продолжала развиваться и Корпорация дала добро на ее применение, это все равно не спасло бы Еву.

– Вы правы, чувствовать свое тело она бы не начала, но получила бы шанс жить как раньше. Подумайте над этим. Я же знаю, проект закрыли, но вы все еще верите в него.

– Отчего такое стремление?

– Если бы он заработал, то многие люди были бы спасены. Вы же именно для этого его и создавали.

После чего доктор Ирвин покинул меня, а я задумался. Серьезно задумался…

Глава 4

Проект «Гондвана»

Семь лет назад я и еще несколько ученых кибернетиков разработали, как нам казалось, уникальный проект, который должен был помочь людям, пребывающим в коматозном состоянии или страдающих летаргией. Мы создали программу, способную подключаться к мозгу человека с помощью микрозондов и выводить сознание в киберпространство. Таким образом, у нас появилась возможность связываться с пациентом, наблюдать за ним, изучать, а также способствовать его возвращению посредством прямого общения. Два года неудач и провалов, затем неожиданный успех. Я отлично помню тот день, мы взяли несколько грызунов и каждого подключили к общему серверу, ожидали очередного сбоя, гибели испытуемых, но вместо этого увидели нечто такое, от чего все находившиеся в лаборатории потеряли дар речи. Программа смоделировала каждую особь и вывела их на кибер поле, где крысы спокойно перемещались и изучали друг друга.

«Эвеста» утвердила наш проект и дала ему имя – «Гондвана». Далее мы дорабатывали, совершенствовали и дополняли систему, она казалась идеальной. С тех пор ни одной неудачи, все испытуемые входили в систему и выходили из нее без проблем и каких либо негативных последствий для мозга. Это был искусственный интеллект, который воссоздавал точный прототип подключенного к нему объекта и позволял существовать в киберпространстве в реальном времени. Крысы разгуливали по траве, собирали зерна и общались между собой, только эта трава и все остальное было смоделированной иллюзией.

Далее мы хотели воссоздать что то вроде небольшого квартала, где предполагаемые пациенты могли бы находиться и вести определенную деятельность, а доктора связываться с ними и не только доктора, но и родственники. Все шло своим чередом, но подключать к исследованию человека было еще рано, мы только только отладили нужную дозу электро импульсов, подаваемых в нейронную систему грызунов. Однако в один из вечеров случилось то, что поставило под угрозу всю работу, а потом и вовсе привело к закрытию проекта.

В Совете директоров заседал некий Говард Диккенс, его старший сын уже более года находился в коме после серьезного ранения на службе. Видимо, поэтому проект и одобрили, не задав лишних вопросов. Так вот, мистер Диккенс, узрев намеченные успехи, захотел испытать программу на своем сыне, чтобы связаться с ним и получить хоть какой то шанс на его возвращение. Теоретически, ученые могли лично узнать о его состоянии, поговорить с ним и позволить увидеть отца.