Мессир Лоренцо, конечно, отлично сознает, что рискует не только собственной головой, но и жизнями своих людей (отца Мюллера до возвращения в Париж как-то занесло на их представление «Штаны святого Франциска», так он полдня плевался и отправил владельцу театра рескрипт с грозным предупреждением), ибо приснопамятный указ императора Рудольфа запрещает любые разновидности балаганов и вертепов, и даже выступления специально приглашенных в честь какого-либо события актерских трупп в дворянских домах. Но время идет, император нынче почти отстранился от власти, указ не то, чтобы забыт, но отодвинут в тень, а у «Таборвиля» имеется влиятельный покровитель — глава венецианского посольства, Аллесандро делла Мирандола, маркиз Кьянти. Тот самый, на кого что ни день, то новый донос, и которого Краузер едва только не на всех углах честит самозванцем. В таком случае, кто у них в Праге тут не самозванец? Маласпина, видите ли, не настоящий Маласпина, и делла Мирандола тоже не Мирандола...

Вот, пожалуйста, образцы ежедневно получаемых нами жемчужин сикофантической словесности:

«Первый министр Праги позволяет венецианскому посольству распускать еретические слухи, а само посольство служит приютом еретикам. Также господин министр принимает участие в богомерзких ритуалах и содержит в подвалах дворца статую черного козлищи, коему еженощно поклоняется в извращенной форме.

Подпись: Эркюль де Рогаре».

«В Праге ночами замечаются странные существа: в черных одеждах, под масками, якобы обладающие рогами и хвостами. Существа возникают из уличных теней, ведут разговоры о покупке душ, от них происходит заметный запах серы, а также звук, напоминающий цокот копыт, а глаза их отливают красным. Один из них называл себя Мефистофелем и глумился над святым Крестом и догматами церкви.

Подпись: Баронесса Катрин фон Айзенбах»...

И так далее, и тому подобное. Все красоты Праги не искупят необходимости читать эти бумажки. Поневоле засядешь в трактире, под бархатным крылышком пани Эли, где все намного проще и понятнее. Однако сегодняшнее мое пребывание в «Лошади Валленштейна» вызвано насущной необходимостью: неподалеку от него расположен небольшой уютный особняк, в коем обитает очаровательная женщина по имени пани Маргарита Домбровска. Она же — Марыся Маштын, если медоточивый разгильдяй фон Краузер не наврал и ничего не спутал.

Моя цель — присматривать за входящими и выходящими из дверей сего особнячка, дополнительно же — попытка войти в доверие к пани Маргарите. Это мне уже почти удалось, используя безотказно срабатывающий повод общей неприязни к инквизиции, порой выражающейся в самой оскорбительной и забавной форме. Последняя шутка престарелого и впадающего в маразм императора: указ о сооружении и размещении во всех кварталах Праги собачьих поилок, крашеных в черный и белый цвета с золотой полосой. Сей указ, покатываясь от хохота, мне зачитывал мсье Штекельберг, который, полагаю, самоуверенно числит секретаря папского нунция из ордена «Псов Господних» в своих друзьях-приятелях. Упомянутые поилки, кстати, уже кое-где появились, и в первую очередь — возле венецианского посольства. Этот наглец делла Мирандола считает себя весьма законопослушным человеком...

Наконец-то мое ожидание чем-то увенчалось. Из дверей украдкой выскользнул уже знакомый мне молодой человек, огляделся и с независимым видом (который вряд ли кто оценил по причине дождя и темноты на улицах) прошествовал мимо трактира, направляясь в сторону темной громады собора Святого Вита.