— Извините, я ошибся, — сказал он. — Иногда я забываю, в каком языке я сейчас нахожусь. Но в этом случае! Вот сейчас! Он снова говорит по-еврейски. Он говорит…

— Сэр, извините, что я перебиваю вас, но он говорит по-английски. У него еврейский акцент, но он говорит: «…а Тому, Кто может сохранить вас от падения…»

— Вы понимаете это?!

— Конечно.

Доктор явно был потрясен

— Бак, — произнес он зловещим шепотом, не сулившим ничего хорошего, он говорит по-еврейски.

Бак повернулся к свидетельствующим и стал пристально смотреть на них. Они говорили поочередно, фразу за фразой. Бак понимал каждое слово по-английски. Бен-Иегуда легко коснулся его, и он последовал за раввином в толпу.

— Они говорят по-английски? — спросил бен-Иегуда у человека, похожего на испанца, который стоял там с женой и детьми.

— По-испански, — ответил человек извиняющимся тоном.

Бен-Иегуда тотчас начал разговаривать с ним по-испански. Человек кивал и отвечал на его вопросы. Доктор поблагодарил его и пошел дальше. Он нашел норвежца и заговорил с ним на норвежском языке. Потом несколько азиатов. Потом он крепко схватил Бака за руку и потащил его из толпы ближе к проповедникам. Они остановились в тридцати футах от них, где стояло ограждение из сваренных железных прутьев.

— Все люди слышат проповедников на своем родном языке! — дрожал от волнения бен-Иегуда. Воистину это от Бога!

— Вы убеждены в этом?

— Несомненно. Я слышал, что они говорят по-еврейски; вы слышите их по-английски; семья из Мексики лишь немного знает английский и совершенно не знает еврейского; человек из Норвегии немного понимает немецкий и английский, но совсем не знает еврейского — он слышит их по-норвежски. О Боже! О Боже! — воскликнул ребе.

Бак понял, что это от благоговения. Он испугался, что доктор может сейчас лишиться чувств.

«Ай-я!» — молодой человек в бутсах, широких брюках цвета хаки и белой футболке с криками двинулся через толпу. Люди бросались на землю, видя у него в руках автомат. На шее у него висело золотое ожерелье, волосы взлохмачены. Его темные глаза горели так, будто он пролетел несколько кругов по воздуху, устремившись затем прямо по направлению к проповедникам. Он выкрикивал что-то на восточном диалекте, которого Бак не понимал. Потом опустился на мостовую, озираясь вокруг через прицел своего оружия.

Доктор бен-Иегуда прошептал Баку:

— Он говорит, что послан Аллахом.

Бак засунул руку в сумку и, когда человек пробежал перед толпой, включил диктофон. Два свидетельствующих прервали проповедь и встали плечом к плечу, наблюдая приближение человека с оружием. Он ускорит бег, стреляя на ходу из автомата. Но проповедники стояли как скала — молча и неподвижно, — даже после того, как на них было направлено оружие. Когда молодой человек подбежал к ним на расстояние пяти футов, он как будто наткнулся на невидимую стену. Нападавший отпрянул назад и упал, его оружие загремело по камням. Он остался лежать на земле, издавая стоны. Один из проповедников воскликнул:

— Вам запрещается приближаться к тем, кто служит Всевышнему Богу! Мы находимся под Его покровительством до времени, и горе тому, кто приближается к нам без защиты Самого Яхве.

Когда он закончил говорить, из уст второго проповедника извергся столб огня, от которого загорелась одежда нападавшего, во мгновенье ока испепелилась его плоть, и через несколько секунд на земле остался лежать лишь обугленный дымящийся скелет. Расплавившийся автомат растекся по цементу; висевшая на шее цепь тоже расплавилась, и крупные золотые капли стекали через грудную клетку вниз.

Бак лежал на животе, раскрыв от изумления рот и вцепившись рукой в плечо доктора, который не мог сдержать дрожи.