Пол кратко заметил:

– Кажется, вы пришли к идеальному согласию. Все таки тебе не придется беспокоиться о квартплате, да и вообще о деньгах.

Ясинта удержалась, чтобы не пожать плечами. Пол не хмурился, но у нее возникло такое чувство, будто он раздосадован.

Он снова заговорил, холодно и спокойно:

– Если ты не знаешь, что делать с ученой степенью, зачем хочешь ее получить?

– История – мой любимый предмет еще со школы. Но о карьере я никогда не думала. Просто мама хотела, чтобы я поступила в университет. – Ясинта покраснела, но все же продолжила рассказ. – Мама мечтала, чтобы я получила диплом, даже если это произойдет после ее смерти. И постоянно убеждала меня вернуться в университет, когда мне пришлось за ней ухаживать в ущерб занятиям.

– Прости, но разве у тебя нет отца, который мог бы помочь?

Она медленно и ровно произнесла:

– Мой отец погиб еще до моего рождения. Несчастный случай. Я даже понятия не имею, кто он. Мать никогда о нем не говорила. – Пол внимательно слушал, и она ощущала в нем такое сочувствие и понимание, что продолжила:

– Знаю только, что у него была другая семья.

– Наверное, тебе было трудно расти без отца.

– Моей матери было еще труднее. Она воспитала меня в одиночку, работала от рассвета до заката. – Изумленная неожиданной горечью и злостью в своем голосе, Ясинта добавила уже спокойнее:

– Нечестно, что она умерла так рано и так мучительно. И не говори мне, что жизнь вообще несправедлива.

– Я не привык говорить банальности, – ответил он, – особенно таким людям, как ты. Тем, кто на себе ощутил несправедливость.

– Мне всегда хотелось хоть как то отблагодарить ее за все. Единственным ее удовольствием, особенно в последние годы, были мечты о моем счастливом будущем. О том, что я сделаю, когда ее не станет.

Ясинта знала, что ее слова звучат по детски, но она просто не могла сдержать их поток. Слишком долго она копила в себе эту боль и теперь выплескивала ее, не в силах остановиться. На глаза девушки навернулись слезы, и она принялась рыться в кармане в поисках платка.

– Да, ты права, – мягко сказал Пол, протягивая ей красивый белоснежный платок.

– Самое ужасное, что, когда мама умерла, я действительно почувствовала облегчение.

– Это правильно и естественно, – сказал он и неожиданно обнял Ясинту, с легкостью подавляя ее инстинктивное сопротивление. Она сдалась и прильнула к нему.

В его объятиях она расслабилась и положила голову ему на плечо. Тепло его кожи, упругая твердость тела сотворили чудо. Ясинта знала, что эта молчаливая нежность столь же опасна, как и дикий огонь, пожиравший ее днем и ночью, но не могла заставить себя высвободиться из сладкого плена его рук, дарящих тихое счастье. Ее тело не желало повиноваться приказам разума, который еще мог противиться наваждению.

– Ты плакала о маме? – Его голос наполнился мягкими, успокаивающими интонациями.

– Я…я…

Вопрос Пола прорвал плотину, сдерживавшую потоки ее слез. Ясинта не знала, сколько времени он обнимал ее, пока она плакала, уткнувшись в его плечо. Но никогда еще она не чувствовала себя в такой безопасности.

Наконец слезы иссякли, и он отпустил ее.

– Прости, – пробормотала Ясинта, отворачиваясь.

– За что? – Пол взял ее за руку и повернул к себе. – Сейчас тебе больше всего нужна чашка чая, – сказал он со спокойной уверенностью. – И возможно, таблетка от головной боли.

Пол заварил Ясинте крепкого терпкого чая и сам выпил с ней чашку. Они в безмолвии пили ароматный, янтарного цвета напиток, и в этот момент Ясинта поняла, что страсть и безнадежная влюбленность ушли, уступив место чему то новому.