Моя «невидимость» длилась ровно до тех пор, пока мне в затылок не уперлось дуло мушкета.

– Глядите, кто к нам пожаловал! – послышалось у меня за спиной.

Я мог лишь ругаться сквозь зубы. Меня силой подняли на ноги. Молодцов было трое. Все выглядели довольными, что сумели захватить меня в плен. Я понимал их гордость: ко мне было не так-то просто подкрасться. Лет десять назад я бы их услышал еще на подходе. А лет двадцать назад не только бы услышал их приближение, но и напал бы первым, уложив всех троих.

Двое держали меня под прицелом. Третий приблизился ко мне, беспокойно облизывая губы. Цокая языком, будто восхищаясь моим арсеналом, он отцепил мой скрытый клинок, потом забрал у меня меч, кинжал и пистолет. Только полностью разоружив меня, он позволил себе расслабиться и улыбнулся, обнажив почерневшие гнилые зубы. У меня оставалось последнее оружие – Коннор. Но где же, черт побери, его носило?

Гнилозубый подошел еще ближе. Слава богу, он так плохо скрывал свои намерения, что я сумел увернуться от его удара коленом в пах. Для него же разыграл спектакль и завопил, якобы от боли, повалившись на мерзлую землю. Там я лежал, кряхтел и всячески старался выиграть время.

– Должно быть, шпион янки, – сказал один из двоих.

Опираясь на мушкет, он наклонился, разглядывая меня.

– Нет, не похоже, – сказал второй.

Он тоже склонился надо мной. Я тем временем с кряхтением поднялся на четвереньки.

– Эта птица покрупнее будет… Никак сам Хэйтем? Черч мне сказывал про тебя, – признался Гнилозубый.

– Тогда вам стоило бы крепко подумать, прежде чем связываться со мной.

– Ты сейчас не в том положении, чтобы нам угрожать, – прорычал Гнилозубый.

– Правильнее сказать не «сейчас», а «пока», – спокойно возразил я.

– Да неужели? – скривился Гнилозубый. – А хочешь, мы докажем обратное? Тебя когда-нибудь угощали рукояткой мушкета по зубам?

– Нет. А тебя, наверное, угощали, и ты хочешь поделиться со мной своими ощущениями.

– Ты что? Шутить вздумал?

Мои глаза поднялись чуть выше. За спиной Гнилозубого и его дружков на толстой ветке дерева притаился Коннор. Он держал наготове скрытый клинок. Поймав мой взгляд, Коннор приложил палец к губам. Ничего удивительного: он и должен был превосходно лазить по деревьям. Дзио наверняка успела научить его этому искусству. Я и до встречи с ней умел бесшумно влезать на деревья, но школа Дзио потом мне очень пригодилась. Сама она взбиралась по стволам и ветвям так, словно вообще жила на деревьях.

Я перевел глаза на Гнилозубого. Жить ему оставалось считаные секунды. Понимание этого несколько уменьшило боль от его сапога, соприкоснувшегося с моей челюстью. Я отлетел назад и рухнул в низкорослый кустарник.

«Коннор, теперь тебе ничто не мешает», – подумал я. Хотя боль и затуманила мне глаза, я был вознагражден зрелищем великолепного прыжка. Коннор почти слетел вниз, и серебристое лезвие его клинка мгновенно стало красным от крови. Удар пришелся молодцу прямо под челюсть. К тому времени, когда я, уже с настоящим кряхтением, поднялся на ноги, все трое были мертвы.

– Нью-Йорк, – коротко произнес Коннор.

– При чем тут Нью-Йорк? – не сразу понял я.

– Бенджамина надо искать там.

– Значит, нам нужно туда.

В такой обстановке разузнать о Бенджамине не составило особого труда.