– Короче, он сейчас по кладбищу шарится, – коротко изложил диспозицию Ровнину плечистый парень в серой куртке, как видно один из соглядатаев. – Сейчас вон ту сторону обойдет, потом свернет к центральной аллее. Ну а после к себе вернется.

– А чего шарится-то? – как всегда, не смогла смолчать Женька. – С какой целью?

– Жратву ищет, – пояснил волкодлак. – Печеньки там, конфетки. Сюда народу на могилы родных немного ходит, но все же заглядывает то и дело кто-то.

– Шкурку ему подкармливать надо, а то она ослабеет, – добавил Ровнин. – Одним духом сыт не будешь. На это я, собственно, и рассчитывал.

– Минут двадцать у нас есть до его возвращения, – глянул на часы парень. – Пошли, а то припоздаем.

Пошли. Побежали! Волкодлаку было хорошо, он перекинулся в свой звериный облик и шустро припустил по узеньким кладбищенским дорожкам, которые за это время неплохо изучил. А вот людям пришлось куда сложнее, им нужно было не отстать от сливающегося с ночной темнотой зверя, лавировать между местными достопримечательностями, пытаться не наткнуться на колья оград, да еще и ноги у них то и дело скользили по размокшей от дождя земле.

Ба-а-ам-дзы-ы-ынь!

– Ой, блин! Чуть не навернулась! – пискнула Мезенцева. – Это чего такое? Колокол?

– Кандалы, – на ходу ответил ей Ровнин. – Дело к полуночи идет, а ночь сегодня дождливая, вот они и проснулись.

– Какие кандалы?

– Где-то вон там находится могила Федора Гааза, врача и филантропа. Он всю жизнь боролся за смягчение условий содержания для заключенных в целом и полную отмену кандалов в частности, в чем изрядно преуспел. Ну, а как помер, то ему последний приют кандалами и декорировали. Теперь по дождливым ночам они звенят как оглашенные. Да вон, сами слышите.

– Но почему именно в такую погоду они наяривают?

– Понятия не имею, – поморщился Ровнин. – Может, его хоронили в дождь, может, еще почему. И вообще цыц!

А губа у фон Швальве оказалась не дура, не дура. Он себе под жилье, как оказалось, выбрал очень красивый и неплохо сохранившийся, несмотря на несомненно почтеннейший возраст, мавзолей.

– Мы искали там вход под землю, – сообщил Ровнину волкодлак, снова принявший человеческий облик. – Не нашли. А подглядывать не рискнули, боялись добычу спугнуть.

– Ну и правильно, – одобрил его слова Олег Георгиевич. – Значит, так. Мы с Пашей ждем его внутри, ты – за то надгробие, ты – вон за то. До моего приказа не высовываться. Вика, твоя позиция вон там, за памятником. Ты вообще в драку никак не лезешь, ясно? Если что, я позову.

– А мы? – уточнил оборотень. – Вожак сказал помогать вам во всем до того, пока дело не будет сделано или мы не умрем.

– Затаитесь до поры, – поразмыслив пару секунд, велел им начальник отдела. – Если что – ребятам моим пособите. И кто-то один пусть вот за этой девушкой присмотрит. Все же кладбище, мало ли кто тут таскается?

– Разного хватает, – подтвердил оборотень. – Это да.