Вот тогда-то Флорри и принялся за дело всерьез.

За пять минут он нашел все четыре матричных выходных кабеля, тянувшихся от пульта к процессорной стойке. Еще через пять минут отсоединил выходные кабели от пульта и вставил туда свой черный ящик. Минуту спустя ящик был подключен и тщательно спрятан среди электронного оборудования.

Насвистывая, он помахал рукой двум охранникам, болтавшим возле эстрады, пожелал спокойной ночи охраннику, стоявшему у входа, и покинул площадку.

Из телефонной будки, что стояла на углу, где была припаркована его машина, Флорри позвонил Глухому и доложил ему, что к завтрашнему действу все готово.

— Спасибо, — поблагодарил его Глухой.

В его голове звучали старые песни, он не знал их слов или знал только короткие обрывки, ни одной не мог вспомнить от начала до конца. Звучали разные мелодии, непрекращающийся концерт, но он не слышал его полностью. Песни из далекого прошлого, он много раз слышал их по радио, они слились в одно беспорядочное целое. Какой-то ночной низкотональный кошмар, и не было этому кошмару конца.

Карелла не мог поверить, что Глухой действительно нацелился на завтрашний концерт. Насколько он знал этого человека, а ему казалось, что он его отлично изучил, концерт — что бы он ни задумал натворить на нем: пожар, а может быть, что и похуже — был только отвлекающим маневром. Концерт был бесплатным, кассы не было, так что Глухому нечего было там грабить. Он нацелился на что-то другое, настоящий объект его внимания находился где-то в другом месте.

Но где?

Город большой.

В голове звучали песни.

Казалось, что какие-то часы в голове отсчитывают время.

Время неумолимо приближалось к часу дня, когда должен был начаться концерт.

Что еще произойдет завтра в час дня?

И где?

Звучали песни, слышанные когда-то по радио. Саксофоны и трубы, грохочущий барабан и бас, пианино и тромбон.

Что? — думал он.

Где?

Словно в старые добрые времена, подумала Хлоя, когда народ издалека стекался на местные ярмарки. Сил попросил ее встретиться с ним ровно в одиннадцать у главного входа на площадку. Хлоя подошла туда и увидела толпу окруживших его поклонников. Они выкрикивали его имя, размахивали альбомами для автографов и программками, просили дать автограф. Он сразу же заметил ее, вырвался из толпы, подбежал, взял за руку.

Она почувствовала себя избранной, когда он провел ее мимо охранников и направился вместе с ней к высокому забору, окружавшему пространство позади эстрады.

— Давай наденем это, — проговорил он. — И ходи, где пожелаешь.

Он накинул ей на шею шнурок с оранжевой слоенкой. На верху слоенки было напечатано название ансамбля, «Блеск Плевка», а ниже — рельефными буквами слово «Артист». Они прошли мимо пивной палатки, потом через охраняемые ворота.

Сил помог Хлое подняться по деревянным ступенькам на эстраду. Там деловито сновали люди. Не выпуская руку Хлои, Сил подвел ее к Джибу, проверявшему уровни интенсивности звуков.

У каждого артиста были один, два, а у некоторых и три монитора, они крепились на ногах и позволяли слушать любого находившегося на эстраде исполнителя на заданном уровне интенсивности звука. Джиб прослушивал звучание дуэта девушек своего ансамбля, стоявших по обе стороны от него на расстоянии около двух метров. Девушки пели в стиле рэп «Ненависть», вторую песню сегодняшней программы ансамбля.

— Джиб, — обратился к своему напарнику Сил, — позволь представить тебе Хлою Чэддертон.