|
.. Мы чужую родню наперечет знаем... И Потоцкие, и Язловецкие, и Лащи - все ее родня. Вот как оно было, сударь... Тетушка расправила фалды, уселась поудобнее, чтобы ничто не мешало ей предаться любимым воспоминаниям; растопырив пальцы одной руки и вытянув указательный палец другой, она приготовилась к счету всех дедов и прадедов, после чего начала: - Дочка пана Якуба Потоцкого <См. прим.> от второй жены, в девичестве Язловецкой, Эльжбета, вышла замуж за пана Яна Сметанко, подольского хорунжего... - Сделал зарубку! - сказал Заглоба. - От этого брака родился пан Миколай Сметанко, тоже подольский хорунжий. - Гм! Высокое звание! - А тот в первом браке был женат на Дорогостайской... Нет! На Рожинской!.. Нет, на Вороничувне! Ах, чтоб тебя! Забыла! - Вечная ей память, как бы ни называлась! - с серьезной миной сказал Заглоба. - А во второй раз он женился на Лащувне... - Вот оно, оно самое! И какой же этого брака effectus? <Результат (лат.).> - Сыновья у них умерли... - Любая радость в этом мире недолговечна... - А дочери... Младшая, Анна, вышла замуж за Езерковского из рода Равичей, комиссара по размежеванию Подолья, который потом, дай бог не соврать, мечником подольским был. - Как же, помню! - уверенно сказал Заглоба. - От этого брака, как видишь, сударь, и родилась Бася... - Вижу еще и то, что сейчас она целится из Кетлинговой пищали. Дрогоевская и маленький рыцарь были увлечены беседой, а Баська тем временем утехи ради целилась из пищали в окно. При виде этого зрелища пани Маковецкая всколыхнулась и затараторила тоненьким голосом: - Ох, пан Заглоба, сколько у меня хлопот с этой девицей, ты и представить себе не можешь! Чистый гайдамак! - Если бы все гайдамаки были такими, я бы давно с ними в степи ушел. - Ружья, лошади да война у нее на уме! Как-то вырвалась из дому на утиную охоту, с дробовиком. Забралась в камыши, тут, глядь, камыши расступились, и что же? Татарин высунул башку, он камышами в деревню крался. Другая бы напугалась, а наша, отчаянная, возьми да и пальни из дробовика. Татарин - хлоп в воду! И представь себе, сударь, на месте его уложила... И чем - зарядом дроби... Тут пани Маковецкая снова затряслась всем телом, хохоча над злополучным татарином, а потом добавила: - И то сказать, спасла нас всех, целый отряд шел, а она вернулась, подняла шум, и мы с челядью успели в лесу укрыться. У нас так всегда! Лицо Заглобы расплылось от восхищения, он даже прищурил глаз, потом сорвался с места, подскочил к барышне и, не успела она опомниться, чмокнул ее в лоб. - От старого солдат за татарина в камышах! - сказал он. Барышня тряхнула светлыми вихрами. - Всыпала я ему! Верно? - воскликнула она таким нежным, почти детским голоском, что казалось странным слышать из ее уст столь воинственные речи. - Ах, гайдучок ты мой бесценный! - расчувствовался Заглоба. - Подумаешь, один татарин! У вас, поди, тысяча на счету - и шведы, и немцы, и венгры Ракоци. Куда мне до вас! Других таких рыцарей во всей Речи Посполитой нет. |
